Ника кивает, немного сбитая с толку резкой сменой темы беседы, но когда я, скупив все игрушки по Ромкиному списку, возвращаюсь в магазин художественных принадлежностей, у нее в тележке лежит только пара кисточек.

– Похоже, я потратил время с гораздо большей пользой, – улыбаюсь, потрясая пакетами в воздухе. – А ты почему потерялась?

– Я не потерялась. Просто…

– Что?

– Не знаю. Настроения нет. Вдохновения… Ничего не хочется, – Ника отводит глаза. Что-то тут нечисто. И я понятия не имею, как быть, ведь еще каких-то сорок минут назад все было хорошо.

– Ладно. А я, знаешь ли, капец как вдохновлен. Что это?

– Тушь…

– Ты ей пользуешься?

– Иногда. Постой! Что ты делаешь?

Ну, собственно, сгребаю с полок все, что попадается на глаза. Тушь, какие-то карандаши разной мягкости, ластики, мелки, краски. Ого! Они что, из золота? Ни хрена себе цены! Впрочем, мне не жалко. Нисколько. Только непонятно ценообразование. Кисти… Белка, силикон… Большая, маленькая, тонкая и толстая, плоская и, напротив, округлая.

– Да этой же кистью забор можно красить! – возмущается Ника.

– Не годится?

– Нет!

– Тогда показывай, что подходит. Я не собираюсь уходить с пустыми руками.

Никогда я еще не видел, чтобы женщина так реагировала на подарки. Чем больше мы нагребали, тем печальнее она становилась. А на кассе вообще едва не заплакала, повторяя снова и снова:

– Ну, зачем? Ну, дорого ведь… А вдруг оно вообще не понадобится?

– Чтобы сравнять вас с Ромкой в количество подарков, – шучу я.

– Так в этих пакетах…

– Все чинно, по списочку.

– Ты же сказал, что список остался дома!

– Ага, я его сфотографировал. – Чмокаю ее в нос. – Ну что такое? Почему глаза на мокром месте? Что-то случилось?

– Ничего. Знаешь, давай уж выдвигаться домой. Я беспокоюсь о Ромке.

– Да ничего ему не будет. Он под присмотром Сэма. Я хотел еще тебе каких-то вещей купить.

– Не надо, а?

Я оборачиваюсь. Глаза Ники совершенно больные. Видно, не прошла даром ее прогулка налегке. А я ведь говорил! Обеспокоенно трогаю Никин лоб ладонью.

– Жара вроде нет. А горло как, болит?

– Нет. Но мне как-то не по себе. Давай уедем?

Мне остается лишь согласиться. Не верить Нике у меня причин нет. Ее странное состояние я списываю на приближающуюся простуду. Все мы, болея, ведем себя не так, как всегда. На дорогу уходит меньше часа. Трассу расчистили, и с тех пор снега не было. Дома тоже все хорошо. Сэм, как бы криво-косо не говорил, с Романом общий язык находит.

– Долго вас не было. Что купили?

– Маме кисточки, краски…

Ну, не признаваться же мне, что в багажнике своего часа дожидаются и подарки сыну? Все-таки это сюрприз, а Ромка, как я и думал, дотошно инспектирует все занесенные в дом пакеты. Не найдя ничего для себя, обижается. И сколько ни старается того скрыть, ничего у него не выходит. Гашу улыбку, чтобы не обидеть того еще больше. Сердце переполнено нежностью…

Мы ужинаем, проводим вечер, пересматривая старые фильмы. И я же вижу, что с Никой что-то не то, но все кажется, будто у нас впереди куча времени, чтобы докопаться до истины. А потом, уже ночью, она голой забирается ко мне под одеяло, и я, совершенно от этого очумев, по глупости решаю, что именно этим и была вызвана ее тревога. И лишь когда становится слишком поздно, понимаю, как жестоко я ошибался.

Ника

Забираюсь под одеяло. Прижимаюсь грудью к Саввиной широкой спине. Я голая, и он, конечно, это чувствует, каменея в моих отчаянно сжавшихся руках.

– Ч-что такое, малышка? Что с тобой случилось?

Ничего… Ни-че-го! Я не хочу сейчас это обсуждать. У нас меньше времени, чем я думала, и терять его на болтовню мне не хочется. Веду рукой вверх по его твердому животу, груди, горлу… Накрываю ладонью губы и крепко-крепко прижимаюсь к его затылку губами. Я могу лишь надеяться, что сила моих чувств компенсирует отсутствие хоть какого-то опыта во всем… этом, но практически тут же сдуваюсь, не придумав, что делать дальше. Впрочем, от меня ничего и не требуется. Осознав мое замешательство, Савва берет командование на себя. Отстранив мою руку от своих губ, целует запястье. Перебирает губами костяшки. Следом накрывает ладонь и так же медленно ведет ею вниз. Мое сердце колотится, как ненормальное. Его тоже шарашит, отдавая в животе и… толстом члене, который он заставляет меня обхватить.

– Ч-ч-черт. Да. Вот так… – пару раз толкается бедрами мне в кулак и, тихо матерясь, переворачивается на спину.

Я сглатываю, не в силах отвести взгляда от его покачивающейся плоти. Во рту пересыхает.

– Ну, ты чего? Если хочешь, мы подождем еще…

На глазах выступают слезы. Я не хочу ждать! У меня не осталось времени. Я надеюсь спастись воспоминаниями об этой ночи, когда мне придется… Нет! Не сейчас. Я подумаю об этом после.

Трясу головой. Наклоняюсь резко, а Савва, напротив, тянется ко мне. Мы сталкиваемся, зубы клацают. Не быть мне роковой соблазнительницей. Все до того нескладно! Благо думать и загоняться на этот счет мне абсолютно некогда. Когда Савва меня целует, в голове не остается ни одной связной мысли, а тем более страха. Она вообще пуста… И это такая пьянящая легкость, что мне кажется, я вот-вот улечу.

– Скажи мне, как… – шепчу, облизав губы.

– Что как? – медленно моргает Савва. Его веки отяжелели, кровь прилила к лицу, придав его облику что-то демоническое.

– Как мне сделать тебе приятно?

Он зажмуривается и растягивает губы в кривой улыбке.

– Если ты сделаешь еще что-нибудь сверх того, что уже происходит, я просто сдохну.

– Тебе нехорошо? – теряюсь.

– Напротив. Мне хорошо настолько, что это почти несовместимо с жизнью.

– Я же ничего не сделала, – вздыхаю.

– Ты рядом. Голая. В моей кровати, – смеется он. – А еще мы поженим…

Не даю договорить! Затыкаю губы поцелуем. Его шелковый умелый язык творит какую-то магию. Желание вытесняет вспыхнувшую в теле боль. Пусть… Пусть никакой свадьбы не будет. Зато у нас есть этот миг. Нависаю над ним, несмело касаюсь пальцами бугрящихся мышц. Целую покрытый колючей щетиной подбородок, мощную шею с проступившими под кожей жилами. Ладошка соскальзывает вниз. Пальцы царапают жесткие волосы. Я сглатываю. Прижимаюсь губами к груди и, не дыша, обвожу раздувшуюся головку. Савву выгибает. Он обхватывает мою попку и настойчиво подталкивает к тому, чтобы я его оседлала. Перекидываю ногу через его бедра. Это так… откровенно, что, наверное, глупо прикрывать грудь, но я зачем-то скрещиваю на ней руки. И тогда Савва, обхватив мои запястья, отводит в сторону сначала одну, а потом другую ладонь.