проще? Сказать что-то невпопад, пошутить, попросить прощения в конце концов. А я молчала. И он молчал.

- Это так комично. Не находишь? Мы получили то, что хотели, но до сих пор это ищем.

- Да, это и правда забавно. Эвет, о чем мы говорим, милая?

От слова «милая» аж внутри всё перевернулось, он не нежно это говорил почему-то, хотя мог бы. Вчера же всё было нормально, мы были почти такими, как раньше, он обнимал меня, а утром он, видимо, всё обдумал. Обдумал. И передумал. Но я сама хотела его оградить, верно?

- Ты будто на две головы вырос, - тихо сказала я, снова истончаясь в пространстве, становясь максимально невидимой и невесомой. - А я, видимо, упала, да?

- Я никогда бы такого не сказал, - он покачал головой. - Я просто разом осознал насколько велика твоя власть. Понимаешь?

- Власть?

- Ты совершаешь ошибки, и они больше, чем всё, что мог бы за всю жизнь натворить я. Ты выше меня во всех смыслах, а значит, всё неправильно, и мне нужно с этим смириться.

- Какая чушь! Я просто…

- Не просто. Мне льстит, что ты вдруг решила, что ради меня можно поступиться чем-то, и что я вообще тебе сейчас нужен, но это же только временное помутнение.

Это было вечной историей, которая никогда, похоже, не закончится. В ту ночь, когда я пришла к Киту, чтобы он меня обнял, был первый раз, когда я спала рядом с мужчиной. Если не считать Элая, к которому я сбегала в те ночи, когда было особенно страшно. Нечего юлить, нас с Элаем было за что подозревать в инцесте. При всей моей неприязни к этому красивому лицу и длинным светлым волосам, по которым все сходили с ума, я действительно искала у него и тепла, и защиты. И, возможно, восхищения. Он считал меня невероятно красивой, милой, смешной. Ругал за опиум и алкоголь, сходил с ума, когда видел как я курю, сидя в кабинете, и даже не могу глаз открыть. Он был готов броситься следом за мной в Америку и действительно хотел убить Грэга и до помолвки, и после моей смерти. Я помню день, когда мой красивый кузен приехал в поместье. У него было покрытое золотой щетиной лицо, красные от бессонницы глаза и окровавленные кулаки. До Грэга он так и не добрался, его остановили почти сразу, облили ледяной водой, отправили остынуть. Он сидел на берегу и плакал, а я сидела напротив и, глядя на него, говорила: «Не надо, милый, не плачь!» А он думал, что я ему только привиделась.

Когда я сейчас смотрю на Кита, на его напряженное лицо и глаза, полные рвущего душу сожаления, мне становится больно за Элая. У него не было этих томительных минут прощания, он просто ушёл из моей жизни, стал скверным, безжалостным мужчиной, не женился, не осчастливил внуками моих родителей.

Мы с Китом так и не заговорили, пока машина не остановилась перед отелем с “романтичным” названием «Калифорния». Приземистый, ветхий отель навевал жутковатые мысли о маньяках и призраках. И хотя всю дорогу я читала «Сагу о Форсайтах», а не Стивена Кинга, ощущение, что местечко мрачное, было. Но не мне говорить о мрачных местечках, верно?

Кит вышел из машины и скрылся за непрозрачной дверью, а у меня начался настоящий приступ отупения. Я сидела и думала о том, что нам, вероятно, спать в одной комнате, что скорее всего я лягу рядом с ним, и он меня обнимет. Что я буду лежать без сна, разумеется, всю ночь и смотреть на его профиль и лунные блики на гладкой коже, думать о том, какой он красивый. А может, он вообще не сдержится! Почему нет? Он молодой здоровый мужчина, я молодая красивая девушка. Он неравнодушен ко мне, пусть и говорит, что разочаровался, и что там ещё он говорит мне, в сущности не важно, это всё пустое. Разговоры о прошлом, о былом… сейчас я и он, одна спальня, и так просто там крепко обняться, поцеловать друг друга. Я вздрогнула при мысли о поцелуе, о его губах, которые казались такими мягкими и настойчивыми одновременно.

- Эвет? Эвет, что с тобой? - говорили эти губы.

- Черт возьми, почему ты замерла и не отвечаешь? Как это работает? Могла бы и предупредить!..

«О чем предупредить?» - спрашиваю я, но никаких звуков не издаю. Кита я тоже не вижу. Вместо этого взгляд просто прикован к ручке на бардачке машины. Кит вроде бы прикасается ко мне, трясёт, но у меня только немного мельтешит картинка, а потом (и это ужасно!) картинка просто заваливается на бок!

Я выпала из машины??

Как кулёк с картошкой??

- Как блин… может, тебе вода нужна? Могла бы ты хоть моргать в ответ? А то я даже не знаю, слышишь ты меня или нет… Ладно, попробуем воду… сейчас соберём тут митинг!

Я скорее слышу, чем чувствую, как по плечу стекает пара капель воды, потом у корней волос шевеление, кожа головы становится мокрой. Теперь губы, он пытается меня напоить?

Мир переворачивается вверх тормашками, это меня взяли на руки, а голова повисла, как у мягкой тряпичной куклы.

- Так, теперь, если можешь закрыть глаза, сделай это. Если нет, то увы, конечно. Волосами тебе что ли прикрыть глаза…

Он несёт меня мимо машины, через парковку, в холл отеля, к стойке регистрации.

- Простите, моей сестре стало плохо от жары!

Сестре?

- Могу я попросить вас пойти со мной и помочь открыть дверь в её номер?

Её номер?

- Конечно, мистер Аллен! У вас номер… три, - да она же флиртует! - А у миссис..

- Мисс Аллен, - подсказывает Кит.

- У мисс Аллен номер пять, как раз рядом с вашим, я помогу.

По голосу слышу - паскуда флиртует с Китом!

Меня несут по коридору, открывают дверь, я вижу обтянутую короткими шортами задницу. Такое носят? Быть не может!.. Дверь открывается, Кит заносит меня в номер и прощается с любезной задницей в коротких шортах, а я оказываюсь на кровати.

- Как же тебя привести в себя? - спрашивает Кит, будто я могу ответить,

Поцелуй истинной любви! Вот что мне нужно, осел!

- Может, ванна с водой? По крайней мере, от тех капель, что я на тебя вылил, твоё тело стало гибким. До этого ты вся окоченевшая