Двенадцать пар глаз уставились на меня, как на внезапно заговорившую статую. Ну да… что вообще может знать желторотый птенец о войне, если отец и близко его не подпускал ни к каким делам? Хотя сами вояки… Это ведь, так надо понимать, все, что осталось от прежнего комсостава нашей армии — те, кто выжил и еще может управлять армией после позорного разгрома в последнем сражении у речки Золотой. И сейчас они все здесь, в столице. А в лагере остались лишь их замы. Какая удивительная беспечность…

— Почему не зайдем? — насторожился барон Алистер.

— Потому что у вас солдаты еле ноги таскают от голода. Они просто не дойдут. А дойдут, так сражаться уже не смогут.

— В лагерь отправлено достаточно продовольствия! — возражает барон.

— Да, отправлено. Но значительная часть его украдена, еще на подъезде к расположению наших войск. И теперь положение с продовольствием в наших войсках весьма бедственное.

— Кем украдена?!

— Доблестным интендантом Байзлером. И его сообщниками из числа гражданских лиц.

— Но… как такое возможно?!

— Откуда у вас, князь, такие сведения?!

— Этого быть не может! Байзлер прослужил интендантом больше десяти лет, и никогда он не был замечен в воровстве!

Ага… ну, прямо как у нашего российского Златоуста: никогда такого не было, и вот опять…!

А шум-то подняли…! Заголдели, завозмущались разом, сколько святого негодования… Надо же, как вояк проняло! Ну, как же: мальчишка сопливый носом их ткнул в то, о чем они и сами догадывались, но упорно помалкивали. Один Фридрих продолжает сохранять невозмутимый вид — знает, дядюшка, что зря я бы рот не открыл. Вот и барон Алистер быстро замолчал, тоже начал догадываться, что у меня для них припасено еще много неприятных новостей.

— Господа, неужели вы думаете, что я позволил бы себе голословные утверждения? — обвожу я взглядом военных. И они умолкают, прислушиваясь к моему спокойному голосу — Просто у меня, в отличии от вас, есть …разведчик, который прекрасно осведомлен о том, что творится в нашем лагере. И не только в нашем. Нет, если вы озвучите донесения своих разведчиков, я буду вам только благодарен! Но насколько я понял, их у вас нет?

— Так ваш покойный батюшка всех, не жалея, положил в последней битве! — ехидно сообщает мне седоватый, подтянутый дядька — откуда же им взяться, разведчикам?

— Ну, я же нашел… и как раз сегодня утром получил от него свежее донесение.

Ага… крылатого такого разведчика, от которого не спрятаться, не скрыться. Но воякам про наши с ним полеты знать не положено.

…К утру ближе, после того, как я вытерпел все горестные стенания Хранителя и покаянное посыпание пеплом его седин, мы наконец покинули библиотеку. Если коротко свести все к одной его фразе: не доглядел, дурак старый! Оказывается, прадед Йена накануне очередной охоты умудрился перепрятать договор о нерушимой границе между Западным и Восточным Эскелами — была у него навязчивая идея, что Маркусы мечтают выкрасть наш экземпляр. Ну, может, и недалек от истины был прадед, но своего наследника-то предупредить надо?

Не успел. На охоте в первый же день неудачно упал с коня и свернул себе шею. А поскольку договор он поместил в тубус, где хранилась какая-то просроченная и никому не нужная расписка, подкрепленная магией, Хранителю и в голову не пришло, что там теперь хранятся сразу два документа. Тайник старый, чары старые, и кто вообще в здравом уме прячет важнейший договор в библиотеке, куда может зайти любой желающий? Конечно же, его искали в кабинете прадеда.

Ну, да ладно… дело прошлое, а жить надо настоящим. Главное, что мы его все таки нашли. И теперь с восточниками у меня будет совсем другой разговор.

Сферу и княжескую цепь, как наиболее ценные находки, мы с притихшим и смущенным Хранителем отнесли в ритуальный зал и положили на алтарь «заряжаться». А тубус с бесценным договором был помещен назад в старый тайник, и защищен обновленными охранными чарами. Потом, наконец-то, я выбрался из подземелья и отправился в свои покои, чтобы уснуть праведным сном человека, совершившего великий подвиг.

Но едва закрыв глаза, тут же оказался в теле птицы, проваливаясь в очередной красочный сон. Или не совсем в сон? Или вообще не в сон? Сегодня, например, я уже твердо знал, куда мне необходимо попасть, и сделать это как можно скорее. А поэтому сделав круг над замком, накрытым сияющей сетью охранных заклинаний, огромная птица взмыла в предрассветное небо и уверенно взяла курс на север.

Наслаждаясь прохладным утренним воздухом, лечу над Неей, удаляясь все дальше и дальше от Минэя. Вот уже показался исток реки — небольшое озеро со старым охотничьим замком на берегу. Где срывается со скалы шумный водопад, и водяная пыль клубится над ним влажным туманом. Где-то здесь находятся развалины старого храма Айрана, который мы с Лукасом и Олафом так и не успели найти. Но сверху ничего не видно — все скрыто густыми кронами деревьев.

Любуюсь сверху красивыми пейзажами теперь уже своих собственных владений, вершины Медных гор постепенно становятся все ниже и ниже, пока не перешли в заросшее лесом предгорье. Появились первые сторожевые крепости вдоль границы с восточными соседями, а потом и знакомый по прежнему полету военный лагерь в лесу, неподалеку от нынешней линии фронта. Выбрав огромную сосну, приземлился на крепкую ветку, даже не дрогнувшую под весом мощной птицы. Осмотрел окрестности зорким птичьим взглядом.

Вроде тихо… никто на нас нападать не собирается. Посты выставлены, берег реки Золотой с нашей стороны патрулирует отряд всадников, со стороны противника тоже. Причем оба отряда делают вид, что в упор не видят друг друга. В легком предрассветном тумане голоса разносятся далеко, но отсюда мне не слышно о чем говорят всадники. Надо бы подобраться поближе, но на берегу нет крупных деревьев, в листве которых можно укрыться. Зато рядом с одним из постов нашелся вполне подходящий для моих целей, обломок скалы. И птица, тяжело взмахнув крыльями, послушно меняет дислокацию. Шум мощных крыльев заставляет постовых насторожиться.

— Гунар, глянь, что там… может, зверюшка или птица какая съедобная? Жрать охота…

— Не трави душу, сам второй день голодный! Скоро брюхо к позвоночнику прилипнет. А все деньги еще месяц назад закончились, даже не на что еды у маркитантов купить.

Я удивленно прислушиваюсь к разговору солдат. Ну, ладно денег в казне действительно нет, но провиант-то в лагерь отправляют регулярно. Я же сам видел записи в учетных книгах!

— И когда этот сука Байзлер только мошну свою