Нора и не заметила, как он, собираясь утром в поселок, укрепил поверх рубашки специальную систему скрытого ношения оружия, которая состояла из наплечного модуля – все из натуральной кожи высочайшего качества, – и модульного подвеса, предназначенного для крепления подвесных ножен.

С легкой болезненной гримаской Герман рассек кожу на предплечье своей правой руки и дал нескольким крупным каплям крови упасть в колодец. Приблизился к Марго – она уже успела, сняв куртку, сдвинуть вверх рукав мягкого голубого свитера, – и нанес ей такой же порез. Вернулся, на ходу убирая в ножны обтертый подолом рубашки нож, на прежнее место. Посмотрел оттуда на Марго. Шагнул к самому краю колодца и протянул ей обе руки. Она сделала то же самое. Руки их встретились над черной дырой.

Ни в силах больше выносить этот кошмар, Нора опустила голову и уставилась на свои кроссовки. Старые добрые кроссовочки от ECCO, купленные в сезон распродаж, потому что только так эту обувь и можно брать, на модели из новых коллекций цена заоблачная, но с другой стороны, им же сносу нет, раньше надоедают, чем разваливаются, к тому же удобные, поэтому особо удачную модель можно взять и за полную стоимость, а то в распродаже нужного размера может и не оказаться… все что угодно, любой бред, любая ахинея, чтобы только не видеть и не слышать… черт побери, кто из нас сумасшедший – я или они?

Сомнений быть не может, сумасшедшие все четверо. Держась за руки, Герман и Марго поют. Поют! Поют! Не то гимн, не то молитву. А кто не поет, те слушают с восторгом и благоговением.

Однажды Нора прочитала в интернете, что вокалистка ее любимой группы Dead Can Dance использует в своем творчестве древние языки, гэльский и арамейский, а также полностью вымышленный язык и глоссолалию. Вот что-то подобное звучало и сейчас. Минуту спустя среди всего этого она услышала свое имя. Герман звал ее. Одновременно подошел Леонид. Их руки встретились поверх рук Германа и Марго.

Четверица. Тетраксис.

Так он сказал в конце лета на берегу лесного озера, этот шаман.

Четыре человека соединили силу над логовом страха своего. Образовали свастику. Или нет – не четыре человека. Два человека и два не-человека.

Ой-ой-ой, ну совсем с головой беда…

Веревка оказалась длинной и крепкой. Ее вполне хватило для того, чтобы Марго, Герман и Леонид составили связку, как альпинисты, после чего Марго – самая легкая из всех – была спущена в колодец за мешками. Узлы завязал Герман, Леонид проверил. Наблюдая за ними, Нора в который раз подивилась их упорству, поистине маниакальному. Ведь они даже не знали, что находится в этих мешках!

Леонид, который за время работы в Голгофо-Распятском скиту приобрел такую физическую форму, что ей можно было позавидовать, ловко управлялся с веревкой. Герман стоял неподвижно, готовый в случае необходимости тут же прийти на помощь. Норе поручили принять из рук Марго мешки, когда они поравняются с полом.

«Держите меня крепче, ваше величество», – жалобно попросила Марго, ощутив себя висящей над бездной.

«Ты думаешь, ведьма, я тебя когда-нибудь отпущу? – усмехнулся тот. – Не надейся».

Норе казалось, что она возится целую вечность, хотя в действительности прошло не больше пяти минут. «Ну и холодильник, – только раз вздохнула Марго, распутывая ремни, удерживающие оба мешка на выступах. – Все пальцы окоченели… – И чуть погодя: – Есть! Поднимай!»

Быстро и ловко Леонид подтянул ее вверх, Нора приняла мешки. Один был довольно тяжелый.

– Осторожнее, дорогая. – Герман, страхующий Леонида, следил глазами за каждым ее движением. – Вдруг там что-нибудь хрупкое.

– В большом пара кирпичей, судя по весу.

– Ого!

Наконец Марго благополучно выбралась из колодца, и все четверо обступили лежащие на каменном полу мешки. Отличные мешки из сыромятной кожи, стянутые толстыми кручеными кожаными шнурами в несколько сложений.

– Ну? – нетерпеливо спросил Леонид. – Что стоим? Кого ждем?

Марго указала пальцем на Германа.

– Он должен прочесть заклинание?

– Он должен развязать мешки.

– Почему он? – спросила Нора. – Мешки достала ты.

– Потому что он Верховный, – просто ответила Марго.

– Давайте не будем развивать эту тему, – пробормотал Герман.

Безо всяких церемоний присел на корточки, развязал один мешок, другой… и выложил на каменный пол сначала запечатанный с обеих сторон цилиндр не то из кожи, не то из дерева, длиной сантиметров тридцать, диаметром сантиметров пять, а потом такую штуку, что все ахнули. То, что весило как два кирпича, оказалось фигурой идола из бледно-зеленого камня. Такого же цвета, как глаза Германа.

– Что это? – спросила Нора. – Берилл? Хризолит?

– Не знаю, – ответил Герман, осмотрев изваяние со всех сторон. Света фонарей было явно недостаточно, чтобы в полной мере оценить его художественные достоинства, да и место не самое подходящее. – Потом разберемся. Сейчас предлагаю убраться отсюда подобру-поздорову.

Обратный путь, как водится, занял вдвое меньше времени, чем путь от склепа до пещеры со свастикой. Бюст и цилиндр, поднятые из колодца, Герман положил в свой рюкзак, нагрузив Леонида всем тем, что нести было тяжело, а выбросить жалко. Без разговоров, без остановок они добрались до камеры с лестницей, ведущей к саркофагу – и тут их ждал сюрприз.

Крышка саркофага, которую взрослый здоровый мужчина вполне мог двигать как снаружи, так и изнутри – пусть не играючи, но мог, – не сдвинулась с места ни на миллиметр. Даже когда Герман и Леонид, сняв рюкзаки, объединили усилия, это не привело к желаемому результату. Крышка стояла мертво.

Тяжело дыша, они спустились в круглую пещеру, откуда несколько часов назад начали свое путешествие по катакомбам.

– Что случилось? – шепотом спросила Нора. Ледяные пальцы стоящей рядом Марго с силой сжали ее руку. Обе они, разумеется, видели что случилось, но разум отказывался это принимать. – Почему она не открывается? Там же не было никакого механизма, который мы могли повредить, когда…

Леонид покачал головой.

– Есть более простое объяснение, Нора. Нам не удалось поднять крышку, потому что кто-то придавил ее сверху чем-то тяжелым.

– Кто?

– Человек, возможно, не один, который видел, как мы заходили в склеп.

– И решил замуровать нас в подземелье? Похоронить заживо? Что же это за убийца-маньяк?

– Ну почему замуровать? – поморщился Герман. – Давайте поспокойнее, ладно? Я знаю точно: дыра, соединяющая Второй Лабиринт с гидросистемой монастыря, до сих пор не заделана, так что этот мудак, простите мой французский, мог отрезать нам путь через кладбище, чтобы вынудить пойти другим путем, подняться наверх через один из каналов.

– И угодить прямиком в объятия часового, – добавил Леонид. – Постового. Караульного. Парня из полиции или добровольной народной дружины. Сашка грозился расставить их по всей территории монастыря и вокруг. В этом случае