раздувались, а глаза все так же лихорадочно блестели. Но в этом полубезумном взгляде я уловил что-то похожее на радость. И еще что-то такое, что сказало мне – это животное теперь не отвяжется, хочу я того или нет.

Рядом тихо застонала Фрея, видимо, попытавшись подняться. Но передумала. Я с трудом повернул голову. Фрея лежала в нескольких шагах от меня, а вороной сочувственно терся мордой о ее щеку. Словно почувствовав мой взгляд, он повернул голову и глянул на нас с чудовищем очень осуждающе.

«Отлично, меня еще и в соучастники несостоявшегося убийства записали, хотя я вообще-то жертва».

– Ты как, живой вообще? – спросила Фрея, тоже обернувшись ко мне.

– К сожалению, да.

Болело все. Равномерно и гулко. Но, кажется, я все-таки ухитрился ничего не сломать, иначе болело бы сильнее. А это так, ушибы, и скоро пройдет.

Мой конь тем временем успел подняться, отряхнуться почти по-собачьи и нагло ткнуть меня копытом в бок. Сделал он это на удивление аккуратно, даже не попытавшись сломать мне ребра. Какая доброта.

– Да отстань ты, скотина бездушная! – негодовал я, старательно отпихивая от себя коня, который решил тыкаться в меня мордой.

– Боюсь, он не отстанет, – сочувственно сказала Фрея. – Он признал в тебе наездника.

– А мое мнение его не интересует? – Я отполз от безумного животного подальше, ведь сил встать все еще не было. Но он пошел за мной как привязанный.

– Видимо, нет, – усмехнулась Фрея.

– То есть совсем без шансов? – Я приподнялся на локтях и с надеждой посмотрел на Фрею.

– Совсем. – По ее лицу я понял, что она едва сдерживает смех.

– Нет, подожди, ты подумай, я же ужасный наездник, – обратился я непосредственно к коню с искренней мольбой в голосе, – я буду забывать тебя кормить и чистить. Я плохо езжу, а еще… А еще ты вообще-то пытался меня убить! Так, знаешь ли, знакомства не заводят.

Дожили. С конем разговариваю.

На удивление, конь меня будто бы понял. Перестал тыкаться в меня влажным черным носом, даже отошел на несколько шагов. Глаза его сделались будто матовыми, весь полубезумный блеск начисто из них исчез.

– Откуда он у вас такой взялся? – спросил я зачем-то.

– Леди Хелл выиграла его в карты у Леди Йарн, она… ну, жена одного из Лордов, – ответила Фрея после недолгого раздумья. – Мне сказали, что это отличный конь, просто никому не нужен. Прости, стоило взять для тебя проверенное животное, но я думала…

– Ничего, – оборвал я извинения Фреи, – ты же не со зла. В отличие от него.

Я гневно посмотрел на коня, ища в себе ту ненависть, которую испытывал, пока меня мотало где-то между жизнью и смертью. Но в душе почему-то вспыхнула только жалость к этому никому не нужному животному. Нет, он, конечно, сам виноват в том, что такой бесноватый. Но если бы он действительно хотел меня убить, просто сразу бы повалился на землю и придавил собой. Или в руку зубами вцепился. Или еще что похуже.

– Как эту тварь зовут? – я посмотрел на поникшее животное очень внимательно, будто прикидывая, готов ли совершить очередную огромную ошибку, о которой буду жалеть. А я к такому всегда готов.

– Имя дает наездник, – отозвалась Фрея, – нет наездника, нет и имени.

– Тогда буду звать тебя Бесноватым, тебе подходит, – сказал я, в упор смотря на коня.

Его морда вмиг оживилась, опущенные уши резко дернулись вверх, а глаза снова заблестели. Казалось, еще чуть-чуть, и он завиляет хвостом, как собака.

– Значит, ты его берешь? – Фрея смотрела на меня как на умалишенного. Но без осуждения, а даже с какой-то нежностью.

– Ну кто, если не я, избавит мир от этого зла, – сказал я замогильным тоном, уже даже не пытаясь отгонять Бесноватого, принявшегося жевать мои волосы.

Через четверть часа мы сидели под деревом, переводя дух после бешеной гонки и фееричного падения. У меня до сих пор все ныло, но сейчас боль концентрировалась в конкретных точках, где, очевидно, скоро появятся синяки. Тем не менее я расседлал коня – хотя здесь большую часть работы Бес уже сделал – и дополз до тени дерева. А значит, жить буду.

Я бездумно пялился в небо, Фрея же, наоборот, о чем-то размышляла. И вот, когда я уже почти постиг всю суть искусства созерцания, она сказала:

– Все-таки прости, что так вышло.

– Ты уже второй раз извиняешься, и я второй раз говорю, что не нужно. – Я посмотрел на Беса, мирно щипавшего траву неподалеку. Ну просто воплощение кротости. – Лучше никогда не извиняйся, а делай вид, что так и было задумано.

– И по какой причине, по-твоему, я могла все это задумать? – в голосе Фреи удивление мешалось с насмешливостью.

– Ну, например, ты хотела испытать мою удачу или… – я задумался, – живучесть.

Она рассмеялась, поправляя выбившуюся из косы прядь. Прядь никак не хотела вплетаться обратно в прическу. Поняв, что занятие это бесполезное, Фрея дернула за ленту, закреплявшую косу, и начала ее расплетать.

– Но все-таки хорошо, что ты умеешь держаться в седле, – сказала Фрея, не отрываясь от своего занятия. – Где ты научился? У вас же не используют лошадей как основной транспорт.

Про то, что у нас в мире водится такая штука, как автомобиль, я уже успел рассказать в один из вечеров, проведенных в библиотеке за вычерчиванием магических символов. Приблизительно описав принцип работы авто, я тут же получил четыре удивленных взгляда и чуть ли не синхронный выкрик: «У нас такое почти сделали!»

Оказалось, что их прогресс замер где-то в шаге от изобретения автомобиля. Но их техно-магическая машина служила не столько для перевозки пассажиров, сколько для доставки грузов. Потому что негуманно заставлять лошадей тянуть такие тяжести. Иногда меня почти в ступор вводила их местная любовь ко всему живому.

Но грузовики до сих пор не колесили по дорогам Фрита. И опять же из-за Моркета. Машина требовала очень мощный магический аккумулятор, а в нынешних условиях его просто не могли создать. Этот мир все сильнее хотелось спасти хотя бы чисто из интереса посмотреть, насколько резко скакнет техническое развитие, когда магия наконец «выровняется».

– В моем мире езда на лошадях осталась в основном в качестве спорта. Вот им я и занимался, – ответил я на вопрос Фреи. – Правда, очень давно. Лет семь назад.

Она посмотрела на меня несколько недоверчиво, словно прикидывая, гожусь ли я в наездники. И судя по ее взгляду, ответ скорее нет, чем да.

– Мне почему-то казалось, что тебе подобное неинтересно, – сказала Фрея,