все, как будто нарочно. Лес вокруг посёлка оскудел невозможно. Даже ягод малым детям и тех собрать не могли. Тех, кто далеко от посёлка уйдет, волки сразу к смерти и приговаривают. Ещё до первых морозов болеть мы начали. А как завыли метели, каждый закрылся в своём Тепле и спрятался. Но от хвори так не сбежишь. Морозы выйти наружу не дают, а в избах лишь кашель и предсмертные стоны. Ничего не помогало. Те же, кто продержался и выжил, весной по соседским домам трупы вытаскивали и прямо во дворах хоронили – сил не было за околицу оттащить. Наш двор такая судьба миловала. Отец с матерью и сестрой живы были, не заболели. Мало нас оставалось, всего пять дворов где хоть кто-то ещё стоял на ногах. Но и до нас проклятие добралось...

Будто услышав слова Пустельги, где-то вдали завыл волк. Жалобно, скорбно, надрывно. Парень поднял глаза и обернулся в сторону леса. В его взгляде, кроме страха и горя появилась отчаянная злость. Пальцы охотника побелели, крепко стиснув железные стенки кружки.

— Чёрный Зверь был не один, он привел свою стаю – семь матёрых волков; ни переярков, ни прибылых, ни волчиц. Только взрослые волки с шерстью серого цвета, каждый лишь чуть меньше своего вожака. И не животные это — само зло во плоти! Ни один волк на человека в его жилье не полезет. А эти…

Рука охотника метнулась к своей трехлинейке. Быстро передёрнув затвор, он положил оружие к себе на колени. Ему стало спокойнее, и Пустельга смог вернуться к рассказу.

— Стая всегда приходит глубокой ночью. Врываются во дворы, сносят двери, забираются в окна, начинают вытаскивать людей из постелей – находят везде, где бы ты ни укрылся. Выволокут человека из дома, и начинают рвать его прямо на улице. Не волки это — убийцы. Бежать некуда, стая настигнет тебя в лесу и прикончит. Мы пытались дать отпор, защититься, но ничего их не брало. В последнюю ночь остался только один наш дом целым. Мы знали, что волки придут, и отец снова приготовил оружие. Мать с сестрой спрятались в подполе, а мы взяли окна с дверьми на прицел и начали ждать. Поздно за полночь волки подступили к деревне. Узнать, что стая явилась легко: начинают громко выть за плетнями, ещё издали себя раскрывают. А потом к домам подбираются, о заборы скребут, по окнам тени их мечутся. Эти волки не боятся людей, знают ведь, что мы их сами боимся.

Взгляд Пустельги похолодел, он начал вспоминать самое страшное.

— Первым в окно ринулся вожак, хотел нас зубами достать. Мы с отцом выстрелили, но только черную шерсть опалили. До сих пор помню с какой злобой тот взвыл — такой рык не уступит медвежьему. Дверь трясётся, скрипит – стая внутрь Тепла нашего ломится. И тут слышу, как мать закричала: волки учуяли их с сестрой и начали дом подрывать. В этот миг дверь с петель и слетела. Один из серых зверей бросился на отца. Я выстрелил, но пуля эту тварь не остановила…

Закрыв на минуту глаза, Пустельга перевёл дыхание. Когда он вновь заговорил, голос у парня предательски дрогнул.

— Сам не помню, как выскочить удалось. Упал на улице, а поднялся уже среди волков. В погребе мать и сестра кричат – трое зверей к ним почти докопались. У меня в винтовке три патрона осталось, на каждую сволочь. Но выстрелить я успел всего только раз. Вожак набросился на меня и больше ничего уж не помню. Услышал только, как винтовка на землю упала, а за ней кубарем сам полетел…

Его руки вновь затряслись. Он сжал их в два кулака и, срываясь, завершил свой рассказ.

— Очнулся под утро, когда солнце уж встало. На ноги поднялся, но лучше бы умер вместе со всеми! На мне и царапины нет, а всю семью мою разорвали!

Он не мог больше держаться, Пустельга отвернулся и зарыдал. Сочувствуя, Михаил потрепал его за плечо. Олег тем временем мрачно смотрел на подрытые сены опустевшего дома. Лишь Анюта равнодушно глядела на молодого охотника, словно и не поняла какое горе случилось у осиротевшего человека.

Подперев рукой щёку, она проговорила:

— Жалко еленя.

И вдруг скиталец понял, что на ней нет перчатки. Затихший Пустельга смотрел прямо на татуировку ярила.

— Ты Навь…

— Анюта! — закричал Михаил, вырывая девушку из размышлений. Но было уже слишком поздно.

— Вы с собой Навь привели! — пораженно смотрел на него Пустельга. Охотник не мог поверить, что видит перед собой одну из подземного племени.

— Она не опасна, мы уже давно с ней идём, издалека. Она теперь живет с нами, по законам верхнего мира. Бояться нечего! — пытался успокоить юношу Михаил. Но тот, казалось, совсем и не был напуган.

— Они же охотники, каких свет не видывал! С тёмными силами знаются. Говорят, именно тьма им и помогает добычу выискивать. Клин клином вышибает!

До того как глава семьи понял, к чему ведет парень, тот грохнулся на колени и в мольбе схватил руки Анюты.

— Помоги мне Чёрного Зверя убить! Месть свершить и от проклятия избавиться! Всё для тебя сделаю, чего только не пожелаешь!

Анюта равнодушно смотрела на него, так, словно он со своим горем был чем-то странным. Видя безразличность подземницы, Пустельга обернулся к мужчинам, и с тем же жаром заговорил.

— Всё для вас сделаю, только помогите волка забить! Не будет мне покоя, пока он на этом свете расхаживает!

Видя, что