нашел и изъял все металлические осколки и клочки формы, тщательно промыл рану бактерицидом. Он таким образом оставлял на груди раненого шрамы до конца его дней, но давал ему шанс выжить.

Пришла другая медсестра и встала в ожидании рядом с Робби.

– Добрый вечер, капитан Фрейзер.

– Добрый вечер, сестра Гринхалф. – На этом обмен любезностями закончился. – Гемоторакс. Рана очищена и промыта раствором Каррела – Дейкина. Я остановил внутреннее кровотечение. Будем дренировать грудную полость и отправим его в тыловой. Я сделаю это без троакара. Скальпель, пожалуйста.

Он сделал рассечение между четвертым и пятым ребрами раненого, потом, используя кровоостанавливающий зажим, рассек мышечную ткань и вошел в плевральное пространство. Кровь стала немедленно вытекать из грудной клетки пациента. Робби широко раскрыл рассечение, вставил в него палец, прощупал изнутри ребра с обеих сторон, чтобы убедиться в их целости.

– Трубку и зажим, пожалуйста.

Он вставил конец резиновой трубки в зажим и аккуратно направил в плевральную полость. Другой конец трубки лежал в поставленном сестрой Гринхалф на пол тазике, который быстро наполнялся кровью.

Робби почти мгновенно наложил швы на грудные ранения пациента. Не многие белошвейки, вооруженные иглой и ниткой, могли бы сравниться с ним в этом искусстве. Он оставил пока – до завершения дренирования – трубку на месте. Наконец посмотрел на часы, висевшие на стене за ним, – они показывали половину девятого, и это означало, что он провел на ногах в операционной почти тридцать часов. Не полных часов, потому что два раза он выходил в туалет и один раз отвлекся на минуту, утром, чтобы выпить чашечку чая и съесть сэндвич. Или это было вчерашним утром?

– Кто-нибудь в состоянии провести сортировку раненых? – спросил полковник Льюис, который, когда увидел Робби, был занят двойной ампутацией ног: он уже отрезал левую конечность раненого (или то, что от нее осталось), а теперь обследовал его искалеченную правую ногу.

– Я займусь этим, – вызвался Робби. – Скольких можно принести сюда?

Полковник оглядел операционную: шесть столов, не считая стола Робби, были заняты. Судя по тяжести ран, ни один из столов в ближайшее время не мог освободиться.

– Пока только двоих. Я скоро освобожусь.

Робби снял шапочку, халат и перчатки, швырнул их в переполненную корзинку у двери. Выйдя наружу, он с облегчением увидел, что им удалось значительно сократить количество пациентов, ждущих их внимания. Несколько часов назад не меньше сотни раненых томились в зоне ожидания. Некоторых так и оставили лежать на носилках под открытым небом. Теперь их помощи ждали не более двух десятков раненых. Если повезет, они все будут обработаны еще до полуночи.

Он встретился взглядом с одним из санитаров.

– Давно ждут эти раненые?

– Последняя партия прибыла около шести часов назад, сэр. Те, кто нуждался в неотложной помощи, уже ее получили.

Робби прошел по палатке, слушая, как рядовой Харрис описывает повреждения раненых. Все они, кроме солдата со сложным переломом большой берцовой кости, находились в стабильном состоянии. Все, кроме одного.

– А что с ним? – спросил Робби. Он указал на носилки в дальней стороне палатки – на них совершенно неподвижно лежал раненый с серым лицом, в шоковом состоянии.

– Прошу прощения, сэр. Не успел вам сказать. Его привезли около получаса назад. Водитель ехал медленно, потому что у парнишки поврежден позвоночник.

– В каком месте?

– Не могу сказать, сэр. Довольно высоко. Не может двигать руками и ногами. Дыхание затрудненное.

Робби подошел к раненому – тому было не больше восемнадцати-девятнадцати лет. Он опустился на колени рядом с носилками.

– Меня зовут капитан Фрейзер, я один из докторов этого госпиталя. Я бы хотел тебя осмотреть. Ты можешь говорить?

– Да, сэр, – шепотом ответил паренек.

– Как тебя зовут, солдат?

– Джеймс Керр, сэр.

– Судя по твоему произношению, ты из той же части Шотландии, что и я. Ланаркшир?

Парнишка с трудом улыбнулся.

– Эйрдри, – пробормотал он.

– Это не более чем в десяти милях от того места, где рос я, рядовой Керр. Ты слышал про Охинлох?

– Да. Капитан?..

– Слушаю, солдат?

– Что со мной?

– У тебя травма верхней части позвоночника. Вот почему ты плохо чувствуешь свои конечности. Ты не помнишь, что с тобой случилось?

– Нет, сэр… извините.

– Как ты себя теперь чувствуешь? Больно где‐нибудь?

– Боли нет. Дышать тяжело.

– Мы дадим тебе лекарство – станет полегче. Я попрошу санитаров перенести тебя в палатку, чтобы ты отдохнул. Через какое-то время я тебя проверю, и ты сможешь мне рассказать про Эйрдри.

Робби знал: парнишка не доживет до утра. Пока они разговаривали, Робби проверил его реакцию на прикосновение, щипал кожу рядового Керра на руках, ногах, животе – никакой реакции не было. Записка от санитаров, которые обследовали и бинтовали раненого на передовой, не оставляла вариантов: осевое смещение нижнего затылочного позвонка, полученное при ударе об опорную балку вследствие воздействия взрывной волной. Рядовой Керр умрет в течение нескольких часов, скорее всего от асфиксии.

Робби встал и обратился к стоящему рядом санитару.

– Отнесите его в реанимационную палатку. Кто там сейчас дежурит?

– Медсестра Белл.

– Скажите, пусть даст ему морфия, полграна, чтобы облегчить его ощущения. И пусть позовет меня, когда дела начнут меняться.

– А что остальные, сэр?

– У нас есть место только для двух, поэтому я возьму раненого со сложным переломом берцовой кости и того парня, что рядом с ним.

– Того, у которого размозжение руки?

– Да, его. Полковник Льюис на таких травмах собаку съел. Может быть, спасет парню руку.

– Да, сэр. Я позову кого-нибудь, чтобы отнести эти носилки…

– Не надо. Я помогу перенести его в предоперационную. А ты займись рядовым Керром – перенеси его в реанимационную, как только мы закончим с этим. И убедись, что он не страдает.

Только в половине двенадцатого – время пролетело, как одно мгновение, – Робби закончил последнюю операцию в этот день и на заплетающихся ногах, чувствуя жжение в глазах и пульсацию в голове, вышел в ночь.

За тридцать три часа он сделал девятнадцать операций. Ампутировал четырнадцать конечностей и удалил одну селезенку, сделал три резекции желудка, один дренаж гемоторакса, и без счета очищений разрушенной, уничтоженной, искалеченной человеческой плоти.

– Капитан Фрейзер? – обратился к нему один из санитаров, чье имя Робби никак не мог запомнить.

– Да?

– Сестра Белл попросила меня позвать вас. К парализованному.

Робби поспешил в реанимационную палатку. Внутри было тускловато, но он разглядел фигуру сестры Белл – она сидела на табурете рядом с койкой, на которой лежал рядовой Керр.

– Сестра Белл? Можно вас на минутку?

Они встали в изножье кровати, заговорили вполголоса, тщательно подбирая слова.

– Наберите