Каково же было мое изумление, когда я и в самом деле увидела человека. Точнее – женщину. Она неторопливо шла по направлению к дому, и у меня было достаточно времени, чтобы хорошенько ее рассмотреть. Вид ее вызвал недоумение. На улице, несмотря на раннее утро, было довольно жарко, но она была одета в длинное струящееся черное платье с глухим воротом. Определить ее возраст было невозможно, но вряд ли ей было больше сорока: она шла медленно, но походка была упругой, старушки так не ходят. На голове женщины красовалась широкополая черная шляпа с густой вуалью: еще одна странность – кто же в наше время носит шляпы с вуалью, да еще в деревне. Я покачала головой, наблюдая за тем, как женщина вошла в дом. Стало быть, она здесь живет.

Мне срочно потребовалось увидеть мадам Габриэлу – уж она-то должна знать, кто поселился в пустующем доме. Однако вместо Габриэлы я нашла во дворе только маленькую Мари, которая качалась на качелях.

Пока я размышляла, стоит ли расспрашивать девочку о новых соседях, она сама обратилась ко мне.

– Вы знаете, что соседний дом сдали на все лето? – спросила она.

– Мне кажется, я видела кого-то в саду сегодня утром.

– Женщину в черном?

– Да. Ты ее тоже видела?

– Нет, но тетушка сказала, что она приехала вчера поздно вечером.

– А кто она?

– Не знаю. Кажется, дом снимал мужчина, и все думали, что именно он будет там жить, а приехала эта женщина. А она правда в черном платье? – Девочку распирало любопытство. Она даже остановила качели и уставилась на меня, затаив дыхание в ожидании ответа.

– Кажется, да, – я постаралась ответить так, словно не видела в наряде новой соседки ничего необычного.

Мари готова была болтать на эту тему еще очень долго, но я поспешила вернуться к себе в комнату, не желая еще больше разжигать ее интерес.

Ритка вернулась, как обещала, довольно быстро. Хозяина в замке она не застала, как и его гостей, но это ее нисколько не смутило, и она принялась расспрашивать рабочих о случившемся. Неожиданная смерть ошеломила рабочих – все только и говорили о несчастном Николя, а потому Ритка без труда выведала все, что хотела.

Оказалось, накануне парень выглядел несколько необычно. Всегда довольно угрюмый и неразговорчивый, вернувшись с обеда, – обедал он всегда дома, в деревне, он в этот день просто сиял от счастья. Его товарищи заподозрили, что все дело в какой-нибудь девушке. До этого Николя не слишком везло с этим – он был слишком стеснительным и у него не хватало смелости познакомиться. Рабочие подшучивали над юношей, а когда он собрался домой, решили проследить, не поджидает ли его кто на дороге. К их немалой радости, так оно и оказалось. Правда, они не смогли разглядеть ее как следует, определили только, что не из местных – слишком изящная и хрупкая, к тому же блондинка, которые в этих местах встречались нечасто. Но они не придали этому значения – туристов в это время навалом, вот и захотелось заскучавшей девчонке поразвлечься с местным парнем.

– А теперь приготовься к самому неприятному, – предупредила Ритка. – Перед уходом Николя попросил разрешения у Артура нарвать цветов. Это были те самые голубые розы. И их было ровно тринадцать штук. Это известно точно, так как новая горничная помогала Николя собрать букет. Когда они пересчитали срезанные цветы – их оказалось тринадцать, и девушка предложила срезать еще пару, уж больно число получилось несчастливое, но Николя так торопился, что только махнул рукой и сказал, что не верит в приметы. Вот и доигрался…

Мне пришла в голову кое-какая догадка, и я спросила дрожащим голосом:

– Тебе не кажется, что нам подбросили тот самый букет? Хотя нет, неправильно – в нашем было двенадцать роз.

– Как раз все правильно, – вздохнула Ритка, – тринадцатую нашли зажатой в его руке. Он так стиснул цветок, что его не смогли вытащить.

* * *

Произошедшие события повлияли на жителей Рене ле Шато самым печальным образом. Когда мы с Риткой отправились в свое любимое кафе, чтобы перекусить, оно оказалось непривычно пустым, а бармен все время шептался с официантками. По отдельным долетавшим до нас фразам легко было догадаться, что они обсуждают случившееся.

Улицы словно вымерли, прохожие попадались редко. Ритка не понимала, почему жители так напуганы, ведь в смерти парня нет ничего необычного. Предыдущие случаи также имели весьма логичное объяснение. И тем не менее жителями овладел непонятный страх. Я догадывалась, чего они боятся…

Я долго не могла заснуть, обдумывая, почему этот проклятый букет подбросили именно нам? И кому понадобилось пугать нас? Врагов у нас вроде бы не было. Чухутин? Но он в сумасшедшем доме. Мы, кстати, так и не выяснили, что с ним случилось. Сергей мертв. Лариса и Марина? О, эти сделали бы нам гадость с превеликим удовольствием, но сомневаюсь, что они отправились бы с этой целью ночью на дорогу. Да и откуда им было знать, что там что-то случилось. Нет, это полный бред. Когда я вернулась, розы уже были здесь, а по дороге я никого не встретила. Разве что эти две идиотки прилетели на вертолете, но это совершеннейшая чушь. Так кто же?

С этим вопросом я уснула. Утром нас разбудил настойчивый стук в дверь. Ритка спросонок выругалась, вскочила с кровати и помчалась к двери с явным намерением растерзать незваных гостей.

Дверь распахнулась с такой силой, что едва не сшибла ее с ног. Потирая ушибленный локоть, она удивленно таращилась на ворвавшуюся мадам Габриэлу. Такое вторжение удивило и меня – сон как рукой сняло.

На Габриэлу страшно было смотреть. Всегда такая аккуратная, в это утро она была в ночной сорочке, с всклокоченными волосами. Невидящим взглядом она обвела комнату и выпалила:

– Немедленно убирайтесь из моего дома!

– Но что мы сделали? – обалдела Ритка.

– Вы еще спрашиваете? – закричала хозяйка. Мне показалось, что она не вполне отдавала себе отчет, что делает и говорит.

– Объясните хотя бы, что случилось? – произнесла я как можно спокойнее.

– Вы разве не знаете? – язвительно поинтересовалась она. – Ну конечно, теперь вы будете делать вид, что совершенно ни при чем. Но меня вам не обмануть! Я хочу, чтобы вы немедленно покинули мой дом, а еще лучше – Рене ле Шато.

– Мы выполним ваше требование, но потрудитесь все же объяснить, в чем мы провинились. Нельзя же врываться ни свет ни заря и обвинять нас неизвестно в чем, – холодно сказала Рита.

– Моя девочка, моя Мари, она лежит там, на крыльце, совсем холодная! – неожиданно заплакала Габриэла.

– Какой ужас… – прошептала я. Ритка испуганно прикрыла рот ладошкой.

– Да, ужас, но не для таких, как вы. С вашим появлением в деревне начало твориться бог знает что. Это все проклятый замок. Я вас предупреждала, но вы не хотели меня слушать.

– Но мы ничего не сделали, честное слово! – воскликнула я, чуть не плача.