В тот вечер мы особенно ясно увидели, почувствовали, какая это великая сила – песня.

Григорий Александров

Но вот наступила осень, фактура была набрана, места для съемок выбраны, а сценария так и не было. Нильсен, как и Александров, отлично генерировал идеи, но чтобы придумывать сюжетные повороты и диалоги, все-таки нужен был специалист.

И тут выяснилось, что у одного из сценаристов «Веселых ребят», Николая Эрдмана, закончилась ссылка, и теперь он живет в Калинине – достаточно близко от Москвы. Александров тут же разыскал его и предложил работу. Ну а Эрдман с радостью согласился. Пусть ему и не нравилось, что сделали с его сценарием «Веселых ребят», а сам фильм вызвал у него только раздражение, но сейчас это не имело никакого значения. Куда важнее была возможность вернуться после ссылки к любимому делу, за которое еще и хорошо заплатят. Да и тема ему понравилась – не про самодеятельность, конечно, а, так сказать, подтема, ведь Александров теперь дальновидно снимал фильмы только с социальным и политическим подтекстом. Так и для новой комедии он выбрал идеологически выверенный повод для шуток – бюрократию. В то время во всех газетах на первых страницах были материалы о борьбе с бюрократизмом, поддержке народной инициативы и приобщении трудящихся к культуре. Как раз для комедии. Борьба культурных трудящихся с бюрократами – что может быть актуальнее и смешнее?

У Лебедева-Кумача появятся другие песни – так же как и композитор Дунаевский, Василий Иванович привлечен к работе над новым фильмом. Нелепо было бы разбивать сложившийся альянс, столь удачно проявивший себя в «Веселых ребятах» и «Цирке». Многие считали, что усилия режиссера, композитора и поэта направлены на то, чтобы всячески помочь Орловой проявить сильные стороны своего дарования и таким образом держать ее в центре внимания зрителей. С легкой руки уже признанного классика Эйзенштейна троицу Александров, Дунаевский и Лебедев-Кумач стали называть «орловскими рысаками».

Для двух «пристяжных рысаков» новый, 1937 год начался более чем удачно: 1 января было опубликовано постановление о награждении И. Дунаевского и В. Лебедева-Кумача орденами Трудового Красного Знамени. Через месяц «кореннику», Г. Александрову, «за выдающееся качество кинематографического оформления кинофильмов» было присвоено звание заслуженного деятеля искусств. В тот же день был отмечен еще один из создателей «Веселых ребят» и «Цирка» – за заслуги в области кинооператорского искусства В. Нильсена наградили орденом «Знак Почета» и автомашиной «М-1» – первой отечественной легковушкой, небезызвестной эмкой, выпускаемой Горьковским автозаводом.

На одном из правительственных приемов Сталин шутливо поинтересовался у Любови Петровны:

– Ну, товарищ Марион Диксон, расскажите, как живется на Луне?

– С такой зарплатой везде хорошо, – ответила Орлова репризой из фильма и добавила другую, с привычным акцентом: – Я хотела быть счастлива в СССР.

– И это возможно! – подхватил вождь.

Александр Хорт. «Любовь Орлова».

Орлова в этом этапе работы над будущим фильмом не участвовала. Она полностью доверяла мужу, зная, что он сделает все возможное для того, чтобы у нее была выигрышная во всех отношениях роль. Поэтому она терпеливо ждала, когда будет закончен сценарий и придет ее время впрягаться в работу, а пока ездила с концертами, зарабатывала деньги.

Дело в том, что во время подготовки сценария «Волги-Волги» у Орловой и Александрова появилась и другие, более личные заботы. К их большой радости, им был выделен дачный участок в подмосковном поселке Внуково – целый гектар прекрасного зеленого массива с деревьями и кустарниками. Это было что-то вроде награды за «Веселых ребят», не зря по соседству с ними располагался гектар Лебедева-Кумача, а чуть дальше – участки Дунаевского и Утесова.

Когда-то Александров привез из Америки проект понравившегося ему загородного домика, и теперь у него наконец появилась возможность построить себе что-то в этом роде, пусть и немного подкорректированное с учетом местных особенностей. Так что, пока Александров в компании Нильсена и Эрд мана проводил большую часть времени в Калинине, где дописывался сценарий под условным названием «Творчество народов», Любовь Орлова разрывалась между Внуковом, где контролировала строительство, и многочисленными концертами.

Кстати, перед началом работы над «Волгой-Волгой», как пишет М. Кушниров, Александров и Орлова отдыхали в Ессентуках, в санатории ВЦСПС. Когда они уезжали обратно в Москву, провожать их съехалась вся местная номенклатура. Прощание происходило на кисловодском перроне. И пока оно бесконечно долго длилось, поезд покорно стоял, презирая расписание. Потом подошел главный кондуктор: «Дорогие гости, прошу за мной!» Все подумали, что он зовет в вагон, занять наконец места, и стали прощаться. Однако шеф-кондуктор повел всех (и отъезжающих, и провожающих) к вагону-ресторану, но провожающих попросил остаться, а Александрова с Орловой провел внутрь. Посреди вагона стоял отдельный столик, на котором возвышался пандусообразный, как финальная декорация «Цирка», торт с кремовой вязью на вершине: «Орловой».

Пока хозяйка торта размышляла, везти ли ей именное чудо целиком в Москву или разрезать его и угостить всех провожавших, к Александрову неслышно приблизился начальник вокзала и шепотом доверительно спросил: «Товарищ Орлов, разрешите отправлять поезд? Или как?»

Григорий Васильевич хочет создать веселую, озорную комедию, за комическими сценами и трюками которой будет утверждаться мысль о высоком оптимизме нашего народа… Мне же более всего хочется, чтобы зрители, а их миллионы, в образе моей героини увидели близкого им человека, их товарища, а не живописную матрешку, какими забавляются дети… Я вообще убеждена, что в любой роли я должна жить, а не представлять.

Блестящий профессионал Эрдман сделал из довольно бессвязного набора сцен, написанных Александровым и Нильсеном, крепкий сценарий со стройным сюжетом и запоминающимися персонажами. Он поубирал все лишнее, избавился от некоторых ненужных третьестепенных героев и добавил вместо них парочку новых, подчеркивающих остросатирическую направленность картины. Например, водовоза, чья лошадь останавливается возле каждого пивного ларька. К сожалению, после того как в СССР в 1985 году началась очередная антиалкогольная кампания, более половины песни «Водовоз» из картины попросту вырезали.

Но главной заслугой Эрдмана является создание по-настоящему сатирического образа бюрократа Бывалова, противника народного творчества. В варианте Александрова и Нильсена было два «злодея» – бюрократ Бывалов и театральный режиссер Святославский, у которого за формалистические выкрутасы отобрали театр в Москве, и он вынужден был уехать в глубинку. Это была довольно явная насмешка над Мейерхольдом, и Эрдман, сам много переживший, счел ее неэтичной. К тому же чисто с профессиональной точки зрения он тоже понимал, что два антагониста – это слишком много. У героев должен быть только один враг, чтобы не размывать сюжет и не путать зрителя.

Стержнем итогового сценария стала история песни о Волге, которую сочинила молодая почтальонша Дуня по прозвищу Стрелка. На эту историю нанизывались все сюжетные линии, конфликты и аттракционы. При окончательной доработке сценария Александров и Нильсен занимались в основном лирической линией, а сатирическую полностью взял на себя Эрдман. Правдолюбие и критический взгляд на мир, которыми он всегда отличался, после его ареста и ссылки не то чтобы пропали, но проявлять он их стал куда осторожнее, в рамках дозволенного. Разрешили ругать бюрократов – отлично. Эрдман направил весь свой сатирический талант на высмеивание Бывалова, типичного представителя советской номенклатуры.