Каро отодвинул шторку, подумал мгновение с сосредоточенным выражением лица и скомандовал охране.

– К госпиталю! Дышите, леди. Вдох-выдох, вдох-выдох, вот так, сейчас будет куда слить силу.

В госпиталь мы влетели, по-другому не скажешь. Вряд ли Кернская больница видела такое на своем веку – я, с полыхающими темной силой по локоть руками, взъерошенный дознаватель в черной форме Управления, размахивающий серебристым диском, и четверо очень хмурых дюжих гвардейцев.

Лекаря они отпихнули, просто снесли в сторону, оказавшись у первой из дверей в палаты.

– Господа, но позвольте, господа! – возмущенный целитель пытался протестовать, но его повторно снесли в сторону, почти впечатав в стену.

– Не то, – Каро тащит меня дальше, – там приемный покой.

Отлетает следующая дверь – опять не то – в этой сложные случаи. Нам повезло на четвертой – гвардейцы просто вытащили молоденького помощника целителя за шкирку из палаты, запихали внутрь меня и закрыли дверь.

Двенадцать пар удивленных глаз смотрели на меня, полыхающую темной силой. Я с удовольствием размяла пальцы, щелкнув кольцам, и широко улыбнулась.

– Ну-с, господа. Будем вас лечить. На что жалуемся?

– Протестую, – кто-то выступил с дальней койки. – Мы требуем целителя! Настоящего! Это госпиталь или Грань знает что?!

– Протестуйте, – Каро зашел в палату и плотно закрыл за собой дверь – черные спины наших гвардейцев мелькнули стеной – в коридоре уже начала собираться возмущенная толпа. – Кто ещё протестует?

Все притихли.

– Вы хотя бы умеете лечить, леди? – тихий заикающийся голос донесся от окна.

– Вот сейчас и узнаем, – я щелкнула кольцами, формируя базовое диагностическое плетение, и немного расслабилась – теперь срыва точно не будет. Не хватит этой палаты – госпиталь большой, найдем ещё.

Мелькали пальцы, плетения сменяли плетения, сила послушно вспыхивала и гасла. Диагностирующие проекции – точный диагноз, чары, диагностирующее, диагноз, чары, и так по кругу. Я плела, плела, плела, успокаивающе щелкали кольца, кто–то ходил следом и записывал – состав эликсиров и рекомендации по восстановлению пациентов, я тоже диктовала не глядя.

В какое мгновение ко мне присоединилась мистрис Айрель, я не знала. Просто в один из моментов кто-то подхватил базовый узел и влил силу, поддержав плетения, и дальше мы работали бок о бок. Молча.

– Буду ассистировать и подстрахую, – это единственные слова, которые произнесла мистрис Айрель. После первой палаты была вторая и третья, причем выбирала их не я – целительница отвела меня в дальнее крыло, дождавшись согласия – здесь хуже пахло, белье было старым, а койки стояли по тридцать в комнате. Здесь работалось веселее – случаи были разные, от воспаления легких и простых колотых ран, до заболеваний, которыми страдают те, у кого не хватает денег на жриц любви. Здесь никто не спрашивал, имею ли я право лечить, и где нормальный целитель, все отталкивали друг друга, чтобы занять очередь – слухи уже дошли, что это всплеск, и на всех сил может просто не хватить. Но на вторую палату хватило.

В третьей палате плести требовалось только два вида чар – анестезия и восстановление, здесь лежали те, кто пережил сложные операции. Когда эликсиры не помогают, или превышена дневная норма, целители должны поддерживать больных чарами, но на практике это делали нечасто – силы не бесконечны, их всегда не хватает. Сплетешь восстанавливающее сейчас – не сможешь помочь потом, если случай будет сложным. Здесь мистрис Айрель не вмешивалась вообще, просто следовала сзади и раздавала очередность.

– Всё, – удивленно констатировала я, очнувшись. Я щелкала пальцами, но силы запитать плетения не было. Были только легкие чихи темными облачками. Вспыхнуло-погасло, вспыхнуло-погасло. Я исчерпала свой ресурс.

– Всё, – удовлетворенно подтвердила мистрис Айрель. Целительница была уставшей, под глазами залегли темные круги.

– Мистрис Айрель, – поздоровалась я по всем правилам этикета. – Прошу прощения. Вы со смены, а здесь я… всплеск…

– Если бы у всех всплески проходили с такой пользой, – мистрис тихо рассмеялась, и как-будто запели серебряные колокольчики. Несколько больных парней с откровенным интересом оценили её фигуру. – Скоро переход?

– Четвертый, – кивнула я и удовлетворенно потянулась. Как же хорошо! Источник внутри утих, я чувствовала спокойствие и довольство, и даже псакова чешуйчатая тварь в лабиринте уже не казалась очередным Исходом.

– Нам пора, – нервно напомнил Каро, который ждал у двери в палату.

– Сначала чаю, – постановила мистрис Айрель. – Я говорю это, как целитель, – пояснила она специально для дознавателя. – Чай с несколькими каплями эликсира. После всплесков нужно непременно. А леди Блау расскажет мне, какой эликсир и в каких пропорциях мы используем в таких клинических случаях… Вы ведь наверняка проходили это с Наставником?

Я помедлила, но кивнула. Проходили, но не так.

– Вы очень чисто работаете, – добавила она. – Контроль, узлы чар на память, вы не ошиблись ни разу. Диапазон плетений, и эта новая нестандартная модификация диагностического, – она прищелкнула языком. – Лучше моих учеников с пятого курса, нужно только поднять круг, чтобы хватало сил. Жаль, что вы поступаете в столичную Академию.

Начало неимоверно клонить в сон, но я кивала, улыбалась и кивала. Так всегда, после такого расхода сил.

– И вы ещё не записались на практический факультатив в Госпиталь, леди Блау, я не видела вашего имени в списках…

Я снова кивнула, желая только одного – выпить уже чай с эликсиром и вернуться в поместье, и упасть в кровать. За большими окнами темнело – зимой вечереет быстро. Мы сильно задержались. Дома попадет всем – и мне, и Каро, а на разговоры совершенно не осталось сил…

– Я напишу вам отдельную развернутую рекомендацию для приемной комиссии, это поможет на экзаменах, хотя я не сомневаюсь, что вы сдадите всё с легкостью…

Я снова послушно кивнула, не желая расстраивать и разочаровывать мистрис Айрель. Кто знает, что она будет думать обо мне и моих талантах через пару декад.

В Академию в этой жизни я больше не собиралась.

Вино было не плохим. Вкусным. В меру терпким, чтобы пощипывало язык, оседая чуть вязким ягодным послевкусием на губах, в меру крепким — после половины бокала голова стала легкой, а настроение игривым.

В камине трещали дрова. Пламя плясало по стенам, скользило по портьерам, отбрасывая хмурые тени на итак не слишком веселые лица дознавателей.

Каро молчал, уныло свесив нос, съежившись так, что умудрился занять только половину кресла. От умного и уверенного в себе молодого дознавателя не осталось и следа. У меня не было слов, чтобы описать всю глубину задницы, в которой похоронили его уверенность в себе педагогические таланты Бутча и Таджо. Я думала дядя хреновый воспитатель — я ошибалась. Сир Блау просто Наставник от Бога, по сравнению с этими двумя придурками.