возвращения из Англии, когда и как его информировали о положении в Тбилиси… Вопросы были прямыми. Столь же прямые ответы мы и получили.

Горбачев сказал, что на Съезде он просто оговорился, что Политбюро по тбилисскому вопросу не собиралось. Была лишь обычная встреча в зале приемов в аэропорту. При этом он даже не мог вспомнить, кто именно информировал его о положении дел в Грузии („то ли Чебриков, то ли Лигачев?“). Здесь же он узнал, что на всякий случай принято решение оказать Грузии помощь войсками и взять под охрану стратегические объекты и правительственные здания. Тут же Горбачев предложил Шеварднадзе и Разумовскому лететь в Тбилиси, и даже был подготовлен самолет. Но Шеварднадзе позвонил в Тбилиси Патиашвили, и тот заверил: срочности нет, обстановка разряжается.

Для сравнения — строки из стенограммы:

„ЯЗОВ. Часов так в 23.30 прилетел Михаил Сергеевич из Англии. Все встречали. После того как коротко проинформировал Михаил Сергеевич о том, как была проведена поездка на Кубу, затем в Англию, он сразу спросил, как положение у нас. О том, что происходит в Тбилиси, он был в общем ориентирован, товарищ Лигачев сказал: вот получил такую-то шифровку сегодня от товарища Патиашвили; какое решение? Было принято решение направить туда товарища Шеварднадзе и Разумовского для того, чтобы на месте решить все проблемы. И на случай, если они примут решение ввести комендантский час, вновь будет решение направить один полк воздушно-десантной дивизии и ряд других частей для охраны общественных объектов“.

Перечитываем внимательно эти строки: „…вновь будет решение…“. Ясно, что встречавшие умолчали о том, что внутренние войска уже переброшены в Тбилиси, а десантникам отдан приказ и в Грузию они прибудут через несколько часов. Горбачев дал согласие на переброску войск только в том случае, если Шеварднадзе с Разумовским на месте примут решение о комендантском часе. Все с ним на словах соглашаются, но Язов „забывает“ отменить уже отданный приказ. Напротив, делается все, чтобы форсировать подготовку операции и не допустить в Грузию Шеварднадзе. Таковы факты, и читатель сам может делать выводы из них.

Из стенограммы:

„ЧЕБРИКОВ. На аэродроме состоялся разговор, какие меры предпринимаются. Горбачев дал такой совет: пусть товарищ Шеварднадзе и товарищ Разумовский вылетают в Тбилиси. Но сделайте так: взвесьте, подумайте, когда лететь. Я согласен сейчас же отпустить. Но это же дело такое… Ночью шли переговоры… Мы собрались еще раз. Это было уже на следующий день, в субботу (то есть 8 апреля. — Прим. А.С.). Это совещание пришлось вести мне. Мы с группой товарищей обсуждали. Взвесили все „за“ и „против“. Еще раз просили позвонить. Вновь разговор идет о том, что ничего не надо, стоит самолет в аэропорту, все нормально… И потому было принято решение товарищу Шеварднадзе и товарищу Разумовскому не лететь. Отложили…“

Итак, Горбачев едет на дачу отдыхать после визита на Кубу и в Англию, Лигачев скоропалительно уходит в отпуск, а заранее взведенная пружина уже отпущена, и ничто уже не в состоянии ее остановить.

Умолчание бывает красноречивей иного признания. Приведу письмо Лигачева вместе с сопроводительной запиской, полученное мною в октябре 1989 года:

„Анатолий Александрович!

В связи с публикацией выводов грузинской комиссии о событиях 9 апреля в Тбилиси, где дается ссылка на материалы союзной комиссии, счел необходимым направить Вам эту записку.

С уважением, Лигачев. 06.10.89 г.

Председателю комиссии Верховного Совета СССР по расследованию событий 9 апреля 1989 г. в городе Тбилиси тов. Собчаку А.А.

Уважаемый Анатолий Александрович!

На днях познакомился с выводами комиссии Верховного Совета Грузинской ССР по расследованию событий 9 апреля 1989 г. в Тбилиси, опубликованными в республиканской газете „Коммунист“ (23 сентября 1989 года).

Считаю необходимым обратить Ваше внимание на следующее. Авторы данного документа многозначительно утверждают, что на совещании, проходившем 7 апреля текущего года в ЦК КПСС под председательством Е. Лигачева, „решили удовлетворить просьбу ЦК КП Грузии по оказанию помощи в военной силе“. Далее говорится, что это „подтверждается материалами расследования комиссии, утвержденной Съездом народных депутатов СССР“. Между тем, насколько мне известно, возглавляемая Вами комиссия результаты своей работы еще не оглашала. Это обстоятельство и побудило меня обратиться лично к Вам.

Хочу подтвердить то, что я говорил на заседании Комиссии Верховного Совета СССР. Действительно, 7 апреля с. г. в ЦК КПСС с участием членов Политбюро, кандидатов в члены Политбюро, секретарей ЦК состоялся обмен мнениями об обстановке в Грузии.

В конце заседания я обратил внимание на то, что просьбы о выделении войск для поддержания общественного порядка и введения комендантского часа не обсуждались коллективно в республиканских органах Грузии и исходили фактически устно от тов. Патиашвили Д.И. В связи с этим внес предложение рекомендовать ЦК КП Грузии рассмотреть сложившуюся ситуацию в руководящих республиканских советских и партийных органах: в Президиуме Верховного Совета, Совете Министров, ЦК Компартии. При этом было особо подчеркнуто, что следует действовать политическими методами, усилить работу с участниками митингов и в трудовых коллективах, а не отсиживаться в кабинетах.

Предложения были переданы Секретарями ЦК товарищу Патиашвили Д.И. К сожалению, эти принципиально важные указания ЦК КПСС не отражены в заключениях комиссии.

Вскоре ЦК КП Грузии направил в Москву несколько шифрограмм (их текст был зачитан тов. Лукьяновым А.И. на Съезде народных депутатов СССР). К этому времени, точнее 8 апреля утром, я отбыл в ранее запланированный отпуск.

При обсуждении вопроса 7 апреля было высказано пожелание и обращено внимание руководства МВД и Министерства обороны на необходимость обеспечения готовности сил и средств на случай опасного, угрожающего жизни людей развития событий. Тем самым не повторить ошибок, которые не позволили предотвратить известную трагедию в Сумгаите. К сожалению, наши опасения подтвердились последующими событиями в Абхазии, Фергане, когда пришлось срочно перебрасывать войска из других районов и все-таки не удалось избежать гибели и ранений людей, их горя и страданий.

Хотел бы напомнить, что, по сообщению руководства ЦК КП Грузии, МВД СССР, отделов ЦК КПСС ситуация в Тбилиси уже в ту пору осложнилась, нарастал опасный экстремизм.

Категорически не могу согласиться с утверждением Грузинской Комиссии