взлетел, а мы остались вдвоем на темной дороге. В небе из-за тучи чуть вынырнула луна яркого голубоватого цвета. Светлее почти не стало, но хотя бы немного заблестели камни дороги. Идем молча, чуть спотыкаясь, прислушиваясь к обступившему мраку, пробуя воздух почти на вкус. Все сильнее пахнет жилыми домами и камнем. Хоть бы нас никто не поймал. Правы были родители, когда считали меня слишком любопытной даже для наших мест. Кто бы еще полез спасать своего раба черт-те куда, не зная дороги. От домов ветер приносит запах недавно выпеченной сдобы, есть хочется все сильней. А приходится вслушиваться в малейший шорох.

Селение осталось где-то позади. Грегор еще раз сверился с картой, вроде бы идем туда, куда надо. Вот только непонятно, что впереди. Не то скалы, не то деревья, а может, и вовсе какой-нибудь замок, и эту дорогу вымостили плитами, чтобы проехать к нему. Скорее бы прояснилось небо, и занялся над горизонтом рассвет.

Камнем спикировал перед нами ирлинг, лишь только на секунду замерев над дорогой, перед тем, как встать на нее босыми ногами.

— Впереди лес.

— Спасибо, что сказал.

— Госпожа, я голодный.

— Мы тоже.

— В лесу растут яблони или персики, а может и груши. Вы мне наберете?

— В лесу обычно ничего съедобного не растет. Лети, давай. Если мы хоть что-то увидим и найдем, я тебя притяну. Обещаю.

— Спасибо, вы такой добрый, мастер Грегор. Прямо как наш калечный орк. Папа взял его рабом при кухне, и он мастерил мне игрушки из подушек.

— Поймаю, убью. Лети живо отсюда.

— Это еще что, я похожа на его старую няню. Ей было-то всего шестьсот лет.

— Она хотя бы была человеком. Вот скажи, зачем ты вообще отпустила эльфа из дома? Не могла следить за ним лучше? Сколько часов мы идем из-за обычной женской глупости!

— Именно поэтому я и не захотела становиться твоей невестой тогда.

— Почему?

— Потому, что у тебя отвратительный язык, и ты слишком любишь лезть, куда не просят.

— Я до сих пор ценю, что ты обещала подумать. А думаешь ты медленно, впрочем, как и всегда. Сколько уже лет прошло? Может, уже можно что-то решить?

— Отстань. Я не собираюсь выходить замуж и заводить толпу малышей. Мне и так неплохо живется.

— Ну, думай дальше. Предложение, пока я не встречу кого-то умнее и озорнее тебя, еще в силе.

— Шагай, скоро рассвет.

Еще никогда дорога мне ни казалась такой беспросветной, долгой и монотонной. Впереди наконец-то забрезжил рассвет. Лес по сторонам чуть расступился, идти стало проще, но и тревожней. Скоро мы станем видны как на ладони. Ирлинг в особенности.

— Стой, привал. Там, кажется, действительно растет что-то плодовое впереди. Уж больно корявые ветки. Сейчас ирлинга твоего накормим, сами поедим и вперед. Я пока его подменю, а ты смотри карту.

— Тут, кажется, можно срезать через лес?

— Ага. Послушай магессу и поступи наоборот — не прогадаешь.

Ирэль плюхнулся на дорогу как мешок с мукой. Тощий, взлохмаченный и усталый.

Глава 17

Адриан

Малышки скачут по дому, словно две неугомонные белки. Пришлось отдать им на растерзание свои статуэтки и несколько памятных сердцу вещиц. Золотой вместе со свитком я спрятал в прореху воротника и зашил. Хоть бы Шерли не отказалась от меня, приняла у себя в квартире. На каких угодно условиях, хоть даже как няньку к неугомонному ирлингу. Только бы не предпочла его мне, не изменила нашей страсти и, пытаюсь надеяться, любви.

Неспешно вышел во двор и раз за разом начал раскуривать трубку. Совсем скоро домой вернутся сестра и Этьен. Никто ничего не должен заподозрить. Чудаковатый родственничек, согласный на все, пусть даже на свадьбу с какой-то тощей строгой эльфийкой. Два часа будет длиться наш ужин и подготовка ко сну всей семьи. Колыбельные для малышек поют обычно вдвоем Ивалэль и Этьен, так сказал дед. И, как только дом заснет, я смогу выбраться к реке и перенестись порталом в край волколаков. А уже оттуда как-нибудь, окольными дорогами вернуться в столицу. Когда имеешь золотой, дорога не кажется слишком уж сложной. Еще бы щеки так не болели от сотой примерно попытки раздуть дымок в трубке, было бы вообще хорошо. Как дед Этьена, вообще, ее раздувает?

Шерли

До города, где живет Адриан, мы доползли только к вечеру. Сутки в пути на одних фруктах. Ирэля Грег довольно долго нес на себе. Тот все боялся причинить вред, наступив на букашку. Удалось выйти на широкую песчаную полосу вдоль реки, где Грегор задал ирлингу легкую трепку, объяснив, как можно доступней, что кроме насекомых можно раздавить еще и его самого. Теперь идут оба, каждый своими ногами, насупившиеся и злые. Наконец, мы у цели, ирлинг брошен под яблоней, мы же ползем к окраине городка. Благо лес подступает прямо к домам. Трава противно напитывает одежду, локти и колени влагой, извозились в прелой листве. Еще чуть-чуть, я уже различаю лужайку сквозь просветы стволов. Не выдержала, приподнялась на локтях, опасаясь попасться кому-то на глаза.

Сердце оборвалось и затрепетало. Адриан сидит на скамейке. Живой, целый, все в той же рубашке, которую ему отдал Джег. Пытается раскурить трубку и думает о чем-то своем, глядя на облака. Звякнула калитка и во двор, тяжело ступая, вошла эльфийка в легком костюме. Огромный живот говорит сам за себя. Эльф встал и радостно шагнул ей на встречу, молодая женщина, вопреки всем их строгим обычаям, притянула моего эльфа к себе за уши и нежно поцеловала в лоб. Сиюминутная озорная ласка. Как же горько она отзывается в сердце, как же больно, оказывается, может мне быть. Неужели он для меня столько значит, этот тощий эльф? С силой закусила воротник, лишь бы не разреветься. Все у него хорошо. А я дура! Скорее отползти к ирлингу, раскрыть портал в столицу. Отправить магический маячок родителям и, захватив Грега с собой в качестве жениха, заехать к ним в гости. А об Адриане даже не вспоминать никогда, забыть, вычеркнуть. Я попробовала вкусить чужое счастье, не думала, что оно не мое, ворованное у этой прекрасной эльфийки.

Отползла назад на пару шагов.

— Вернись, дура.

— Зачем? Я ему не нужна. А лепешек купишь себе сам, вместе с рецептом.

Грег схватил меня за волосы до боли и подтянул обратно. Заставил смотреть, как вокруг этой пары радостно скачут две малышки.

— Ну?

— Вижу, у него семья. Я не знала, честно. И отпусти уже мои волосы, больно.

— Дура. Девочки — брюнетки.

— И?