— Послушай, — сказал он, — через пару лет ты будешь просто изнывать по крутым подъемам. Нет, времени для бега будет более чем достаточно. Тюремные дворы, вот что тебя доконает. Они там плоские как блин, и придется ограничиться беговой дорожкой длиной в одну десятую мили. Есть у меня один клиент, сидит в Грин-Хейвен, так он умудряется набегать сотню миль за неделю. Просто выходит себе во двор и бегает часами. Это утомительно, зато имеет свои преимущества.

— Наверное, потому, что нет особой нужды запоминать маршрут.

— Именно. В среднем за день он делает где-то по пятнадцать миль. Можешь представить, в какой он будет форме, когда выйдет на свободу?

— А когда это будет?

— О, трудно сказать. Но через пару лет он должен предстать перед комиссией по досрочному освобождению, и у него очень хорошие шансы. Если, конечно, за это время ничего не натворит.

— А за что его?

— Ну, у него была подружка, а у этой подружки завелся парень, и он об этом узнал, ну и порезал их маленько.

— В прямом смысле?

— Да, ножичком. И они… э-э… того, померли.

— О…

— Такие вещи случаются.

— Да, на каждом шагу, — подтвердил я. — Слушай, Уолли, сбавь обороты. Иначе у меня от всех этих гор копыта отвалятся.

— Тебе следует бросить вызов этим холмам, Берни. Иначе как ты разовьешь свою четырехугольную мышцу?

— Пока что я чувствую, что у меня развивается ангина… Но как он мог оказаться мертвым, пока я еще был в здании?..

Он не ответил, и какое-то время мы в дружном молчании бежали по дорожке. Потом, не глядя на меня, он сказал:

— Послушай, Берн, я догадываюсь, как это могло произойти. Он был здоровенным сильным парнем, и тебе, перед тем как ограбить квартиру, пришлось вырубить его и связать. И ты вырубил его, дал по башке, а потом связал, и в тот момент он был еще жив, но потом что-то произошло у него с мозгами, какая-то штука со всеми этими извилинами, а ты так и не понял, что ему крышка. Потому как вряд ли сунулся бы туда же назавтра, зная, что в доме находится покойник… Хотя нет, погоди минутку. Если бы ты знал, что оставил его живым и связанным, то вряд ли стал бы возвращаться. Да ты бы и на милю к этому зданию не подошел, верно?

— Верно.

— Так ты его не убивал…

— Конечно нет.

— Или же убил, и знал, что он мертв, и потому вернулся. Но зачем?

— Я и пальцем его не тронул. И ничего у него не украл, не говоря уже о том, что и не думал убивать! Так что на этот твой вопрос довольно трудно ответить, Уолли.

— Ладно, давай на время забудем об Ондердонке. Зачем ты еще раз сунулся в этот дом? Ведь ты уже побывал там накануне и совершил кражу. Ведь именно это ты и сделал, так? Что-то у кого-то стащил после того, как расстался с Ондердонком, да?

— Да.

— Так зачем ты вернулся? И не рассказывай мне сказки, что проникнуть в здание не составляло труда, потому как я все равно не поверю.

— Да, пробраться туда труднее, чем в Форт-Нокс. Черт!..

— Тебе станет легче, если ты доверишься мне, Берн. Все, что ты скажешь, останется между нами. Я никому не проболтаюсь.

— Знаю.

— Итак?

— Я ходил к Ондердонку.

— В квартиру Ондердонка?

— Да.

— У вас была назначена встреча? Хотя нет, ты притворился, что разносишь сэндвичи.

— Цветы.

— Я что, снова сказал «сэндвичи»? Я имел в виду цветы. И ты вернулся туда, зная, что он убит?

— Я вернулся, зная, что его нет дома, потому что никто не подходил к его долбаному телефону.

— Так ты звонил ему? Но зачем?

— Убедиться, что его нет. Чтобы войти в его квартиру.

— С какой целью?

— Украсть кое-что.

Левая нога, правая, снова левая, правая…

— Ты что-то присмотрел, когда оценивал библиотеку?

— Точно.

— И решил зайти и забрать, так?

— Нет. Дело обстоит несколько сложнее, но в целом ты прав.

— Знаешь, теперь мне гораздо сложнее воспринимать тебя как торговца книгами. И куда легче представить взломщиком. Тем, кого в газетах называют человеком, способным на непредумышленное преступление. Ну, нечто вроде клептоманьяка, но с неким провидческим даром. Итак, ты вернулся в квартиру, где уже успел накануне оставить целую кучу своих отпечатков. И где уже назвался своим настоящим именем на входе, так?

— Я не говорю, что это был самый разумный из моих поступков в жизни.

— Уже хорошо, потому как таковым он действительно не является. Ну, не знаю, что и сказать, Берни… Не уверен также, что идея нанять меня была из разряда самых удачных. Я вполне приличный адвокат, но особого опыта в криминальных делах не имею. Не могу сказать, что так уж много сделал для того клиента, ну, кто зарезал ту парочку. Правда, тогда, надо признаться, я не слишком уж лез из кожи, поскольку считал, что все мы будем спать спокойнее, пока этот тип бегает себе по двору Грин-Хейвен. Тебе же, если откровенно, нужен человек, знающий ходы и выходы. Умеющий подмазать как надо и кого надо, толково составить судебное прошение, ну, ты понял. Я для этих дел не гожусь.

— Но я невиновен, Уолли!

— А я до сих пор так и не понял, к чему тебе понадобилось заходить туда во второй раз.

— Послушай, Уолли, я прошлой ночью глаз не сомкнул, и больше четырех миль мне не осилить. Давай остановимся, иначе я сдохну.

— Можно немного сбавить темп.

— Хорошо… — Я, словно во сне, продолжал перебирать ногами. — А какая, собственно, разница, заходил я туда во второй раз или нет? — спросил я Уолли. — В квартире и без того было полно моих отпечатков, охрана меня засекла, и если он действительно умер в том промежутке времени, то второй визит был вроде бы излишним.

— Ага. За тем маленьким исключением, что теперь гораздо сложнее оспорить в суде тот факт, что ты вообще побывал там.

— О…

— Вчера ты проторчал там больше восьми часов, Берни. Этого я тоже никак не могу понять. Ты провел восемь часов в квартире с мертвецом и утверждаешь, что и понятия не имел, что Ондердонк мертв. Не кажется ли тебе это несколько странным?

— Я же не видел его, Уолли… — Уф, уф!.. — Рей Кирчман сказал, что тело обнаружили в гардеробе, в спальне. Я проверил все комнаты, но по шкафам не лазил.

— А что ты вынес из его квартиры?

— Ничего.

— Берни, я твой адвокат.

— А я уже было начал думать, мой тренер по бегу… Ладно, не важно. Да будь ты даже духовником, ответ все равно тот же. Я ничего не взял из квартиры Ондердонка.