— Ладно, — согласилась я. — Клянусь жизнью моей собаки.

— У тебя нет собаки.

— Хорошо, обещаю, что ничего ему не передам.

Энгус, насупившись, смотрел в сторону.

— Я подслушал. Разговор по ее дебильному маленькому мобильнику. Когда несколько месяцев тому назад она пришла проведать нашу маму и держалась с ней свысока. Она высунулась из окна, чтобы сигнал был помощнее, а я был в соседней комнате.

— Со стаканом, приставленным к стенке?

— С открытым окном. Мне рассказывать дальше или нет?

— Да, — кротко сказала я.

— Словом, говорила она с журналом «Хелло».

Энгус выдержал драматическую паузу. Я смотрела на него как на ненормального.

— Журнал «Хелло»? И все? Ты хочешь расстроить их свадьбу только из-за этого журнала… и из-за этих дурацких снимков несчастных знаменитостей?

Энгус продолжал, не обращая на меня внимания:

— Она предлагала им права на съемку свадьбы. Обещала им, что «получит Тару». А они любят всю эту чушь про мелкопоместную аристократию. «Разве эти знатные господа не прелесть? Вот фотография одного — рядом с лошадкой». Что-то в этом духе. Сука, — буркнул он, глядя в свою кружку.

— Я не понимаю… Она просто хочет покрасоваться в журнале.

— Нет, — медленно проговорил Энгус, словно я была идиоткой. — Она потребовала пятнадцать тысяч фунтов за право фотографировать и за… — он изобразил ее визгливую интонацию, — «право взять у меня подробное интервью по поводу нового замка… Нет смысла говорить с этими аристократишками, дорогулечка, сами знаете, что у них между ушей, хи-хи».

— Господи. Она уже получила деньги?

Энгус мрачно посмотрел на меня:

— Не знаю. Если и получила, Фрейзеру об этом ничего не известно.

— А ты не думаешь, что у нее просто с головой не в порядке?

— Ты говоришь… — Энгус отвернулся. — Ты говоришь о женщине, которая появилась в жизни моего брата через месяц после смерти нашего отца. Мы все еще в себя прийти не можем — и вот Фрейзер хлопает глазами как последний дурак, и они уже помолвлены. И она собирается попасть на обложку «Хелло». Да она наверняка закидывала удочку на каждого холостого аристократа в этой стране. Или ты полагаешь, что она на такое не способна?

— Уверена, что это неправда, — сказала я, абсолютно не будучи в этом уверенной. — Не сомневаюсь, что она его любит.

— Почему? Ты что, серьезно считаешь, что такая, как она, оценит во Фрейзере что-нибудь еще, кроме этой средневековой развалюхи?

Я оглянулась. Фрейзер сидел весь растрепанный и потный, кудри падали ему на глаза. Одной рукой он обнимал здоровяка Нэша, другой — надувную Аманду, и все вместе (кукла — неохотно) пели «Мальчика Дэнни» — жутко фальшивя и путая слова.

— Думаю, потерять одного члена семьи — этого моей матери за один год уже достаточно, согласна? Этот долбаный титул. Ты — современная молодая женщина, которая может делать что угодно, поэтому ты и думаешь, что такие вещи больше не случаются. Но они случаются.

И Энгус снова уткнулся в свою выпивку, а я уставилась на стол.

— Думаю, мне надо еще выпить, — произнесла я.

— Я принесу! — Наш сосед вскочил и умчался на другой конец паба.

Тем временем Фрейзер и Нэш предприняли бравую попытку завершить «Мальчика Дэнни» на высокой ноте, но внезапно смолкли: в дверях возник очень бледный и очень грязный Джонни Маклоклин, и вид у него был такой, словно его и в самом деле растерзала львица.

Поднялся дружный рев, а Джонни, все еще пребывающий в прострации, двинулся вдоль столов, невидяще глядя перед собой. Фран не появлялась. Джонни тяжело опустился на стул возле бара, глаза у него были красные.

— Большую, пожалуйста.

Послышался грохот — это Нэш вместе с куклой повалился на пол от хохота. Все гоготали и хлопали Джонни по плечу. Я внезапно ощутила себя очень одинокой и очень женщиной.

Я подхватила свой стакан и отправилась в туалет, решив заодно поискать Фран. Прямо роман Агаты Кристи какой-то, где гости исчезают один за другим. Я долго сидела в дамской комнате, полностью одетая, и пристально смотрела на грязный кафель. Понятия не имею, сколько времени я там проторчала, но вот кто-то зашел в кабинку по соседству.

— Фран! — возбужденно прошептала я.

Довольно долго царило молчание.

— Э-э… нет. Это я.

Это был один из братьев, но я не могла сообразить, который. Кажется, Энгус.

— Ты что тут делаешь, придурок?

— Мужской туалет выглядит… довольно отвратно. Там кровь. Вместе с…

— Хорошо, я сейчас не расположена это слушать.

— Извини.

— Ничего. Ты Энгус?

Последовала еще одна пауза.

— Гм… Да.

— Извини за то, что я там наговорила. Правда, извини. Я не понимала…

— Все в порядке. Я иногда становлюсь брюзгой. Наверное, это потому, что все считают моего брата таким классным.

Я услышала сдавленный смешок, но предпочла оставить его без внимания.

— Вообще-то я с тобой согласна, — сказала я. — Я считаю Аманду сволочью, и ты ее тоже считаешь сволочью, а прав в результате твой друг: что толку, если мы вмешаемся? Люди все равно всегда поступают по-своему, хочешь ты этого или нет. А вдруг именно к нему она относится не так, как ко всем остальным людям на планете?

Неожиданно в соседней кабинке зашумела вода и дверь хлопнула. Я медленно выпрямилась, трясущимися руками отперла дверь… Черт…

— Врун хренов! — заорала я в бешенстве.

Фрейзер густо покраснел.

— Я просто хотел узнать, что ты собираешься сказать. За что ты извинялась?

— Не твое собачье дело! Я с Энгусом разговаривала, а не с тобой! Что за дурацкие выходки!

— А все потому, что ты слишком напилась, чтобы различать голоса!

Я свирепо смотрела на Фрейзера.

— Так это, оказывается, я виновата. Не понимаю, о чем тут вообще говорить. Плевать я на всех вас хотела.

Я рванула к дверям. Фрейзер перехватил меня:

— Послушай, извини. Прошу тебя, не уходи. — В его голосе прозвучали настойчивые нотки.

— Чудесно! Хочу — ухожу, хочу — остаюсь, понял? Плевать мне на все!

— Утихни на минутку. Пожалуйста.

Некоторое время мы стояли молча. Наконец Фрейзер пристроил свою тощую задницу на край умывальника, вытянув длинные ноги.

— Это правда, — запинаясь проговорил он, — что ты… что все… Ох, черт. — Потом глубоко вздохнул и начал снова: — Насчет Аманды и всего этого. Я думал, они с Энгусом просто не приглянулись друг другу. Она наотрез отказалась приглашать его шафером после того, как он спросил, стоит ли приглашать едва знакомых людей только потому, что они знамениты.