в следующие партии победители уже нарочно требовали, чтобы наагалей пил.

Захмелевшая, но стойко державшаяся девушка – пробуждённая кровь детей мира давала бо̀льшую устойчивость перед вином – не бросила в беде господина, которому это нравилось всё меньше и меньше, и выпила ещё две чарочки: в чашку Ссадаши предусмотрительно не наливал.

Когда Ссадаши не повезло в пятый раз и победитель под общий хохот вознамерился опять заставить его «пить», наг так зыркнул, что везунчик малость протрезвел и ненадолго онемел. Улыбающаяся Дейна водила пальчиком по краю чашки и масляно смотрела на наагалея. Видать, вошла во вкус.

– Ну чё молчишь? – нетерпеливо подстегнул победителя один из гостей. – Загадывай уж.

– Пусть через свой хвост как через верёвочку попрыгает, – подсказал какой-то смельчак. Хорошо быть смелым, когда загадывать не тебе.

– Пусть с девкой своей поцелуется!

Взгляд Ссадаши стал более благосклонным.

– С девкой своей он и так поцелуется! Другое загадывай, посмешнее.

– Да пусть попрыгает! Ни разу не видал, как наги прыгают.

– А я не видал, как наги танцуют.

– Во! Пусть танцует!

Везунчик приободрился и подал голос.

– Да, пусть господин спляшет.

– Эй, девка! – окликнул Дейну бородатый мужик. – Вспомогни мужику своему. Отпляшите чёй-нибудь.

Ссадаши заинтересованно посмотрел на хранительницу.

Улыбчивая Дейна казалась юнее лет на семь. Этакая девчонка с красными щеками и тёмными, влажно блестящими глазами. После первой чаши дики аппетит у неё проснулся, и девушка с удовольствием ела. Даже не отказалась от супа, который ей предложила пробегающая мимо Ейра. Кошка нависала над ней, преданно собрав глаза в кучу, и тихо рычала-взмуркивала, выклянчивая угощение. Дейна не жадничала.

Она вообще казалась немного другой. Лёгкой, радостной, словно бы каждую секунду готовой к шалости. Ссадаши очень нравилась такая Дейна. Скучные серьёзность и немногословность спали с неё. Девушка шутила, отсыпала комплименты его хвосту и груди Инан, тискала и целовала кошку, подначивая её хлопнуть лапой по попе пробегавшей мимо подавальщицы.

– Дейна, станцуешь со мной? – хитро прищурился Ссадаши.

– Что станцую? – Дейна вскинула на него взгляд.

– Давай, ребёнок, тебе пора размяться, – поддержала Инан, – а то скоро под стол сползёшь.

– Да она ещё не пьяная, – заступился Ссадаши.

– А они умеют играть бальное? – хранительница чуть удивлённо посмотрела на музыкантов, которые с любопытством пялились на неё.

– Бальное-небальное, но танцевать можно, – хмыкнула Инан.

Оборотница была заинтригована. Девочка, обычно такая серьёзная и хмурая, бледнеющая при страстных охах из-за стены, вдруг так поменялась, что стала похожа на своего брата не только внешне. А тут ещё и папенька… Инан надеялась, что наглого змея всё же взгреют.

– Да госпожа, наверное, и танцевать не умеет, – язвительно протянула одна из наездниц, симпатичная девка со светлыми косами.

– Роша, договоришься, – ласково попеняла Инан.

– А чего сразу договоришься? – зачастила девка, приподнимаясь с мужских колен. – Госпожа же из приличных, – зелёные глазки нахально зыркнули на хранительницу. – По-нашему она не умеет.

– Я? – Дейна лихо вскинула одну бровь, вмиг став похожей на того красавца, которым иногда оборачивалась, и Роша затаила дыхание. С мужской версией госпожи она была знакома о-о-очень близко и жаждала повторить знакомство.

Легко встав, хранительница быстро пересекла комнату и склонилась над взволнованной и забывшей о госте, на коленях которого сидела, наездницей. Роша охнуть не успела, как Дейна сдёрнула с неё длинное малиново-красное покрывало, заменяющее женщине юбку, и под общий хохот отошла. Наездница ничуть не смутилась и даже вытянула ноги, позволяя всем полюбоваться на них и на очень фривольные панталончики.

Остановившись посреди зала, Дейна обвязала покрывало вокруг талии и поманила наагалея пальцем.

– О-о-о-о… – прокатилось по залу, и музыкант интригующее забряцал струнами гитары.

Конечно же, Ссадаши не заставил себя ждать и мигом поднялся со своего места. Только бросаться к прелестной спутнице не стал, сперва подполз к музыкантам, о чём-то с ними пошептался и только после этого неторопливо приблизился к хранительнице и подал ей руку. Та благосклонно приняла его ладонь и тут же, рывком за талию, притянула к себе.

– Не-е-е, моя дорогая, – с улыбкой протянул Ссадаши, перекладывая руку себе на плечо и приобнимая за талию Дейну, – сегодня веду я.

И грянула музыка! Лихая, задорная и скачущая, словно почуявший волю жеребец. Ссадаши и Дейна, не сговариваясь, повернулись боком и под громовой хохот щека к щеке побежали по залу вытанцовывать народную поскакушку. Если наг лишь задорно извивал хвост, ну и ещё успевал кончиком бить по полу в такт музыке, то Дейна подпрыгивала за двоих. И так ловко, что мужики, которые в поскакушке старались больше дам, ободряюще засвистели. Дотанцевав до столиков, парочка развернулась, и Ссадаши раскрутил Дейну и отпустил её кружиться по залу и выписывать ногами коленца и идти едва ли не вприсядку.

– Во девка даёт!

– Давай, Дейна! – Ссадаши хлопал в ладоши и стучал хвостом в пол. – Покажи этим неженкам, как по-нашему!

Раскрасневшаяся и раззадорившаяся женщина топнула так, что мнительной Ейре послышался хруст половиц, хлопнула ладонями по бёдрам, а затем приглашающе вскинула руки в сторону наагалея, насмешливо сверкая глазами.

«Ну что? Сможете?»

«Я? – Ссадаши ехидно приподнял бровь и изогнул хвост. – Лучше тебя».

И, раскинув руки, пополз по залу, выписывая хвостом такие кренделя, что гости охнули сперва в ужасе – вот змеища-то! – а потом завопили и захлопали. «Топал» змей не хуже Дейны, хвост то бухал в половицы, то хлестал их.

– Ты смотри, чего хвостом-то творит!

– Ядрёней, ядрёней давай!!!

Доплясав до Дейны, наг сцапал её хвостом и бросил себе же в объятия. Хохочущая хранительница повисла на его шее, и они вновь закружили по залу, уже плавнее, но всё так же задорно, вызывая восторг у зрителей. Разухабистая музыка вознеслась к потолку и оборвалась, успешно заменившись хохотом, свистом и притоптыванием. Громче всех хохотал Ссадаши. Дейна, откинувшись назад и повиснув на его руках, тоже смеялась до слёз.

– Эй, тебе удобно вниз головой хохотать? – наг подпихнул её хвостом под спину и, подняв, прижал к своей груди.

Разгорячённая и развеселившаяся девушка продолжала смеяться, пока он нёс её под подбадривающие крики к столу.

– Хи-хи-хи-и-и-ха-ха-ха-ха, – Инан, упершись руками в колени, плакала от смеха. – Матушка-Богиня, как вы… щека к щеке… кони Вару̀шевой колесницы[1]! Я хочу теперь на императорский бал, посмотреть, как вытягиваются чванливые лица,