Она не оставляла мысли о том, чтобы заполучить меня в качестве законного супруга. Сегодня это совпало с моим расстройством по поводу бездарного расследования двух убийств.

Я смотрел, как она идет к двери, плавно и невозмутимо, потом подошел к ее компьютеру и взял банку сока, предварительно ее осмотрев. Однажды я вот так же допивал из ее фужера, и ее губная помада перешла на мои губы. Как это заметила жена – при свете ночника, в полутемном коридоре, когда я вернулся с «товарищеского ужина», – остается загадкой.

Мало того, она определила номер этой помады, а также была прекрасно осведомлена, что именно ею пользуется Лара.

Никогда бы не подумал, никогда бы не заподозрил в своей жене, преподавателе музыкального училища, отменные способности следователя. С кем поведешься – другого объяснения я не нашел.

С трудом загладив этот конфликт с помощью безупречного алиби, чему я научился у своих подследственных (думаю, они гордились бы мной), я дал себе зарок больше не подставляться.

Лара вернулась через полчаса, хотя до библиотеки туда и обратно можно было дойти за пять минут, когда в комнате за дверями моего кабинета все уже были в сборе.

Наверное, перекурила с кем-нибудь в коридоре или забежала на чашку кофе к подружкам в канцелярию следственной части.

Положила мне на стол подшивку и опустила глаза, сложив губы бантиком, а руки на животе. Ни дать ни взять – проштрафившаяся школьница, вызванная к директору.

– Долго ходишь, – сказал я сварливо.

Я добавил бы кое-что еще, если бы физически не почувствовал, как замерла и остановилась жизнь за дверью моего кабинета, где прекратился даже писк компьютеров, – все прислушиваются к нашему разговору.

Для всех наши с Ларой отношения – «Санта-Барбара» на рабочем месте. Нечто такое же бесконечное и неопределенное.

Лара ничего не ответила на мой упрек и вышла.

Я рассеянно перелистал последние номера. Вот, кажется… В связи с переходом на другую работу… Само собой. Эти люди без теплого местечка не остаются. Когда вышибут вас, Александр Борисович, никто здесь не всплакнет в платочек. Лара утешится с новым шефом. А все потому, что вы не являетесь держателем опасной для тех, кто на прощание пожмет вашу руку, информации.

Так. Курировал… Был замечен там-то… Хм. Сторонник силового решения чеченской проблемы. Я тоже сторонник. Правда, не столь бездарного.

Бандит должен быть разоружен и наказан. Мне страшно смотреть на географическую карту отечества, где оно выглядит огромным быком, напоровшимся на кавказский кинжал.

Дальше. Нефть… Уже теплее. Разные там льготы и квоты. А так – ничего особенного. Сняли и сняли. Нужна свежая кровь. Как для хирургической операции. Всего и делов-то…

Из магнитофонной записи допроса свидетеля С. А. Горюнова:

Г р я з н о в. Итак, начали. Говорите прямо в микрофон, если не трудно.

Г о р ю н о в. Раз, раз… Слышно?

Г р я з н о в. Слышно, слышно. Идет запись.

Г о р ю н о в. Так вы спрашивайте!

Г р я з н о в. Мне показалось, что вы сначала хотели сделать какое-то заявление.

Г о р ю н о в. Лучше спросите что-нибудь.

Г р я з н о в. Как вы познакомились с покойным Салуцким?

Г о р ю н о в. Я приехал в Москву после службы в армии… Почти никого не знал. Ну он мне помог. Познакомились в бильярдной.

Г р я з н о в. Минутку. Вам же грозила тюрьма?

Г о р ю н о в. Да. И он мне нашел хорошего адвоката.

Г р я з н о в. Напомните, в чем вы обвинялись.

Г о р ю н о в. Я учился в консерватории. Отец моей девушки работал там проректором. Словом, она забеременела. Я отказался немедленно на ней жениться. Сопляк еще был. Не представлял, что и как. И папочка меня выгнал. Потом загремел в армию… Ну и…

Г р я з н о в. Понятно. Решили поквитаться?

Г о р ю н о в. Вроде того. Вернее, объясниться. Взглянуть на ребенка. Похож или нет. Меня не впустили. Она уже вышла замуж за какого-то преподавателя. Я стал выступать. Они вызвали милицию. Пришлось помахаться.

Г р я з н о в. Понятно. Состояние аффекта.

Г о р ю н о в. Мой адвокат сказал то же самое.

Г р я з н о в. А с чего вдруг он стал вам помогать? Я говорю о Салуцком?

Г о р ю н о в. Сначала я ему помог. Он вчистую проигрался. Ну я вижу, человек переживает… Подкинул ему бабок.

Г р я з н о в. А у вас, простите, после армии, откуда были деньги?

Г о р ю н о в. Коммерческая тайна. Могу я так ответить?

Г р я з н о в. Можете, конечно. Если желаете, чтобы я подозревал вас еще больше.

Г о р ю н о в (после паузы). Интересно, в чем?

Г р я з н о в. Не будем отвлекаться.

Г о р ю н о в. Я ведь сам к вам пришел. Сказал, что знаю обоих, кого подстрелили. Я хотел вам помочь…

Г р я з н о в. Вам налить воды? Нет? Тогда успокойтесь.

Г о р ю н о в. Я спокоен. Вы сами успокойтесь.

Г р я з н о в. Напомню, если забыли. Да, вы пришли в органы следствия сами, боясь за свою жизнь. Не так ли?

Г о р ю н о в. А что тут скрывать? Боюсь, да. А разве опасность не усилилась, когда я к вам пришел?

Г р я з н о в. Может быть, и так. Но меня интересует другое. Что связывает вас и тех двоих, что уже убили? Кто за этим стоит? Каковы мотивы и обстоятельства? И кто исполнитель? Полагаю, такой киллер стоит недешево.

Г о р ю н о в. Сто тысяч баксов, не меньше.

Г р я з н о в. Вот видите. За что же платят такие огромные деньги? Где истоки этих преступлений?

Г о р ю н о в. Я думал, вы мне объясните.

(Секундная пауза. Слышен вздох Грязнова.)

Г о р ю н о в. Я хотел не это сказать. Я думал, вы поможете мне разобраться и тем самым избежать опасности.

Г р я з н о в. Попробуем. Итак, на какие деньги был основан банк «Лютеция»?

Г о р ю н о в. Не знаю. Сам удивляюсь. До сих пор чешу в затылке. Вас какой вариант ответа больше устраивает?

Г р я з н о в. Тогда чего вы боитесь? Если вы хотите получить шанс на спасение, вы должны быть с нами откровенны. Понимаете? Вы же познакомили убитого банкира с другим банкиром, Савранским.

Г о р ю н о в. Вы и это знаете?

Г р я з н о в. Слушайте, не валяйте дурака! Кому был бы интересен ваш друг Салуцкий, если бы у него не было банка? Вот здесь и следует копать, если по-другому не понимаете.

Г о р ю н о в. Я могу только предполагать.

Г р я з н о в. Ну-ну. Предполагайте.

Г о р ю н о в. Эта мысль, вернее, догадка пришла мне в голову только сейчас… Я хотел бы подумать. Поймите правильно, опасность для меня может усилиться, если я вам выскажу свое предположение.