— Очень опасны, — шёпотом сказал Оберон. — Это разведчик. Сейчас он подаст сигнал…

Тварь разразилась скрежетом железа по стеклу. Я еле удержалась, чтобы не заткнуть уши.

И тут из леса как взовьётся стая таких же точно летающих ёлок!

Они не кричали. Они молча взмыли над нами — мне показалось, что их там штук сто, не меньше.

— Это сосуны. Сейчас они построят хоровод — круг в круге. Начнут вращаться в разные стороны. От этого их кружения сдвигаются слои земли. Жертву затирает камнепадом. Сосуны садятся на труп или трупы, пускают корни и мирно растут несколько лет, пока хватает поживы.

Я вцепилась в его руку:

— Бежим скорее!

— Но мы же разведчики, а не беглецы… Берись за посох. Делай, как я.

Он одной рукой вскинул свой чёрный посох. Тонкий луч перерезал стаю, твари бесшумно забились. Оберон ударил ещё и ещё; запахло свежей древесиной, как в столярной мастерской. На головы нам посыпалась хвоя. Фиалк вытянул шею, расправил крылья, поднялся на дыбы. Чёрная тварь ринулась вниз, явно собираясь вцепиться когтями мне в глаза. Я заорала от страха, зажмурилась, вцепилась в посох, левая ладонь сделалась горячей, правая — ледяной. Бабах!

— Лена, сражайся как маг, а не пали мне бороду своей самодеятельностью! Ну-ка!

И Оберон соскочил с седла, подхватив меня под мышку.

Пс-с-с! — взвился его луч. Тресь-тресть-тресь! — посыпались опилки. Стая чёрных существ, уже собравшаяся было в хоровод, снова разлетелась ошмётками копоти.

Я упёрлась посохом в землю, сама толком не понимая: это мне оружие или костыль? От страха дрожали коленки, чёрные сосуны метались над головой, но самым ужасным было то, что вот сейчас Оберон их всех перебьёт — а на мне останется клеймо труса!

Я выровняла дыхание. Почувствовала тёплый клубок в животе, подняла его в сердце, в левую руку, в посох… Огонь!

Небо осветилось зелёным и красным. Мой залп получился красивее, чем у Оберона, но никого из тварей я, кажется, не задела.

— Экономнее, Лена, тонким лучом, прицельно. Давай.

Я снова ощутила под грудью тёплый клубок…

Когда начинаешь по-настоящему драться, страх уходит. Я это давно заметила, ещё в песочнице, когда ко мне приставали большие девчонки. Получите и распишитесь, граждане сосуны!

Чёрная стая распалась. Половина повернула обратно к лесу. Половина поднялась выше и там занялась «воздушной гимнастикой», но тварей было слишком мало, чтобы построить два хоровода. Получалась какая-то испорченная дырявая карусель. А после того, как Оберон прицельно сбил троих, летающим ёлкам расхотелось иметь с нами дело. Все они скрылись за верхушками леса.

Я стояла, как треножник, — навалившись на посох. Подошёл Оберон. Глаза у него светились ярче, но одна половина бороды была явно короче другой.

— Вот видишь. Совершенно тут нечего бояться.

Я поёжилась. Опустила глаза:

— Это я… вам в лицо… что же теперь будет?

— Ничего не будет, отрастёт… Да ты молодец, молодец, не хнычь!

Он одной рукой прижал меня к себе — на секундочку. И я поняла, что это и есть счастье, скромное боевое счастье мага дороги.

Обратно мы возвращались уже на рассвете.

— Сегодня, Лена, мы поведём здесь караван. Вот этой дорогой. Там две пропасти, через них я наведу временные мосты. Ты поедешь во главе каравана, и как только увидишь чёрного разведчика — сбивай. Нельзя допускать, чтобы они кричали своим. Иначе беда.

— Но вы же их прогнали, — рискнула заметить я.

— Мы их прогнали, Лена. Но через полчаса здесь опять вырастут их посты.

— Но мы же побеждаем!

— Нас было двое, и каждый дрался в полную силу. При виде Королевства их слетятся не просто сотни — многие тысячи… А нас четверо. На весь караван. Если только они успеют построить круг, завести хоровод… хоть на секунду — считай, конец. И прибавь сюда панику, лошади испугаются, побегут, переломают ноги…

Он очень убедительно говорил. Мне снова стало страшно.

— А… почему я? То есть я, конечно, всё сделаю… Но вдруг я промахнусь?

— Не промахнёшься. К тому же с тобой будут Ланс и Гарольд.

— А вы?

— А я буду ждать других неприятностей. Сосуны — идеальное средство, чтобы отвлечь внимание. На месте нашего врага я дождался бы момента, когда все маги смотрят в небо, и напал бы со спины…

Я испуганно кивнула. Но тут же подумала, что настоящий маг дороги в такой ситуации должен быть немножко увереннее.

— Я поняла, ваше величество. Можете на меня надеяться.

— Ну конечно, я на тебя надеюсь… Ты ещё что-то хочешь спросить?

Вокруг становилось всё светлее. Глаза Оберона перестали гореть зелёным. Я мигнула, потёрла веки, а когда открыла — моё зрение было обыкновенным. Я видела очертания деревьев, видела тени. Наступало утро, но мне по-прежнему не хотелось спать.

— Я хотела спросить… почему, когда я дралась в переулке, я не боялась? Ну, почти не боялась? А этих… честно говоря… в первый момент мне было не по себе.

Он потёр свою опалённую бороду:

— В переулке ты понимала, что тебе не на кого рассчитывать. Гарольд был отравлен. Ты считала его подопечным, а не защитником, и вела себя соответственно. А от меня ты вправе ждать защиты. Ты думаешь, я прикрою, всё сделаю за тебя.

— Нет!

— Не обижайся, это происходит помимо твоей воли. Вернее, происходило. Я затем и взял тебя с собой — чтобы ты стала моим воином, а не цыплёнком под крылышком курицы. Понятно?

Фиалк перемахнул через расщелину, и мы увидели лагерь.

Наутро караван двинулся в путь — мимо опасного леса, в глуши которого гнездились чудовища.

Люди притихли. Королевские музыканты не бренчали струнами, не переговаривались стражники и повара. Комендант и канцлер ехали по разные стороны кареты. Шторки на окнах их высочеств были наглухо задёрнуты.

Два раза караван пересекал узкие трещины, через которые не мог бы перепрыгнуть ни конь (не считая Фиалка, разумеется), ни человек. Я впервые увидела, как строят воздушные замки, вернее, воздушные мосты: это были совсем настоящие, прочные горбатенькие мосты из гладких брёвен, они возникали из ниоткуда по велению посоха Оберона и таяли в воздухе, как только последняя повозка перекатывалась на противоположный край расщелины. Казалось, король колдует легко, будто играет, — но я была уверена почему-то, что эти мосты стоят Оберону немалых сил.

Чутьё?

Король верхом на Фиалке двигался вокруг каравана, то уходя вперёд, то отставая, то держась сбоку. Я ехала во главе колонны между Лансом и Гарольдом, и у нас не было времени на то, чтобы словом перекинуться. Каждую секунду над караваном мог взвиться чёрный разведчик, и судьба Королевства зависела только от нашей меткости.