Охранник смерил меня непроницаемым взглядом, некоторое время помолчал, видимо решая, стоит мне отвечать, или это будет нарушением чего-то там, и когда я уже начал терять терпение от глупой потери времени, ответил:

— Без происшествий. А вы, молодой господин, снова уехали без наружного сопровождения.

Говорил он, сохраняя каменное выражение лица, но меня что-то в этом задело, поэтому и ответил чуть резче чем следовало:

— Если корова беременна не стоит от неё ждать побед на скачках. — Поставил байк на подножку, щёлкнул клипсами на багажнике утверждая шлем на штатное место, и почти побежал к входным дверям, стараясь при этом идти ровно с прямой спиной.

Дом встретил меня тишиной и поданными Софией тапочками.

— Что? — спросил я девушку.

— Лана. Она закрылась в вашей ванной и не выходит. — София взволнованно схватила меня за руку и потянула в сторону лестницы. Девушка дёрнулась, натянув наши руки, с изумлением обернулась и замерла.

Я тянутся не собирался. Меня вдруг накрыло накопившееся с утра раздражение. Сначала утреннее непотребство с перепившимися сёстрами, страх за них же после неожиданного чароплётства, и бешенная гонка домой. Да я! Мать их! Даже директору толком ничего не объяснил, вскочил и умотал, тоже мне капитан! Бросил дело и свалил. А она в ванной закрылась?!

Буря эмоций на моём лице заставила Софию попятиться. Девушка запуталась в собственных ногах, наступив на задник левого тапочка, со всего маха упала на попу. По моим нервам ударило болью и страхом.

Ни чего себе, это она меня так испугалась. Кинувшись к своей слуге, потянулся к ауре, спеша проверить, что болит и на сколько это опасно. И ничего. Не могу я видеть Софию, не получается.

Пока не получается.

Притянув девушку к себе, помог ей подняться.

— Где болит? Сильно больно? — я бесцеремонно ощупал девушку, включая попу.

— Нет Господин? — Сифи потупила взор, скрывая вспыхнувший румянец.

— Тогда поясни мне наконец, — раздражение вновь стало занимать утраченные позиции, — почему ты запаниковала, а вместе с тобой и я. Ты понимаешь? Мне пришлось всё бросить. Мои кадеты, Клуб, директор школы не говоря уже о группе внешней охраны.

— Мой господин, — Софи так и не подняла головы, — я очень испугалась. Мы с девочками убирались в вашей комнате. Лина нашла серебряную шкатулку. Я говорила девочкам что не нужно открывать, это ваша вещь и нужно спросить разрешения, но девочки сказали, что им можно.

Софи подняла на меня мокрые глаза.

— Мой господин я не смогла их остановить. В шкатулке были женские волосы. Красивые женские волосы. И Лана, — Софи шмыгнула носом, а по щекам девушки побежали крупные слёзы, — Она приложила прядь к своему виску, хотела посмотреть подойдёт ли ей этот цвет. В вашей комнате больше нет зеркала, девочки сказали, что на месте шкафа выросло дерево. В общем они побежали в ванную, а дверь ударила Лину по носу и кровь, а Лана как закричит, а я испугалась.

Девушка замолчала, переводя дух и уже собиралась продолжить, но я больше ждать не стал, рассказанного хватило что бы до тупого меня дошло, что беда где-то там на верху, а я ещё тут.

— Пошли быстрее, — теперь уже моя рука тянула Софию по дороге к моей комнате.

Лина нашлась на диване с круглыми от испуга глазами и ватными тампонами в носу. По всей мордахе была развезена кровь и вид моя сестрица имела довольно своеобразный. Впрочем, жива и ладно.

Не став рассусоливать и тратить время на ненужные сейчас вопросы. подбежал к двери в санузел и попытался открыть.

А вот хрен мне. Дверь, такое ощущение, стала декоративной, она даже не пошевелилась под моим напором, и ручка дверная тоже не думала проворачиваться.

— Господин! Грибок говорит, что Лана лежит на полу и не шевелится, — вопрос о грибах отпал сам собой, когда я увидел, что София показывает на рыжую белку, сидящую на ветке дерева.

Удивления не было, меня похоже скоро вообще трудно будет удивить.

— Что ещё она говорит? — удар со всего маха ногой по филёнке никакого результата не принёс, если, не считать боли в ушибленной ступне.

— Её очень трудно понять, — София принялась оттирать влажными салфетками лицо моей сестры, — она как маленький ребёнок, говорит, что у лежащей человечки шерсть линяет.

Да твою то мать. Внимательно осмотрев дверной косяк, удовлетворённо выдохнул, щель есть, а значит дверь — это всё-таки дверь.

— Василий! — Заорал я вызывая своего кота.

— Хозяин. — Неизменный ритуал по подметанию пола меня окончательно выбесил и я рявкнул, раненным в задницу генералом.

— Отставить полы подметать, — и уже более спокойно — дверь не открывается, за дверью Лана без сознания. Можешь сквозь щель просочиться?

— Никак нет! — Кот вытянулся, прищёлкнув каблуками, преданно поедая начальство глазами продолжил. — Дверь заблокирована духом хранителем.

— Кем-кем? — то что Васька не придуривается до меня дошло сразу, а вот про духа, да ещё и хранителя.

— Ендон, Господин. — подсказала София.

— Нафаня! Сука такая. А ну бегом ко мне.

—Не нужно так орать, — голова домового высунулась из вентиляции под потолком. Домовой зло на меня зыркал своим глазищами, правда про Нифонта промолчал.

— Я тебе щас поору, — Злость снова начала накатывать дурной волной мутя сознание. — Ты зачем оставил мою сестру в беде, зачем дверь закрыл?

Домовой молчал. Сверля меня своим буркалами, а я совсем уже примерялся прыгнуть, чтобы поймать эту сволочь за бороду. Не успел, Нифонт пустился в объяснения:

— Нельзя к ней, не положено, там быть.

Сказать, что я охренел, это ничего не сказать. В баскетбольном прыжке я взметнулся к потолку, рука в миллиметре разминулась с бородой домового. От неожиданности гад взвизгнул тонким голосом и исчез.

— Нафаня-а! — Заорал я раненным зверем, оглянувшись вокруг, ища чем бы мне врезать по двери, мимоходом отметив перепуганных домочадцев, не придумал ни чего лучше, как ударить со всей дури ногой по дверной филёнке вложив в удар силу своего солнца.

Не знаю, сам ли, или это сбрендивший домовой решил снять свои запоры, но дверь разлетелась, как от пушечного ядра, по киношному брызнув щепками в