— Вы все еще на меня сердитесь?

— Вы должны были лучше знать, что подумают в свете, — ответила она приглушенным голосом.

Себастьян посмотрел на Гарри. Тот погрузился в либретто и, казалось, к их разговору не прислушивался.

Зная Гарри, Себ не сомневался, что тот слышит каждое слово, но решил, что ему все равно.

— С каких это пор вы стали защитницей мисс Уинслоу?

— Вовсе нет, — пожала Оливия изящными плечами. — Но очевидно, что она в городе недавно и нуждается в руководстве. Я аплодирую леди Луизе, что та увезла ее домой.

— Откуда вы знаете, что леди Луиза повезла ее домой?

— Ох, Себастьян! — нетерпеливо огрызнулась она. — Как вы можете даже спрашивать об этом?!

На этом все закончилось. Пока он не приехал в клуб.

И вот тут разверзся ад.

— Ах ты ублюдок!

Обычно Себастьян был весьма наблюдателен. К тому же у него была быстрая реакция и здоровое чувство самосохранения. Но сейчас мысли его были заняты одним: изгибом губок мисс Уинслоу, так что, войдя в клуб, он не обратил внимания на окружение.

Поэтому и не заметил своего дядюшку.

И дядюшкин кулак.

— Что за черт?

Сила удара отшвырнула Себастьяна к стене, так что плечо его заболело лишь чуть меньше глаза, который наверняка уже чернел.

— С момента твоего рождения, — ярился дядюшка, — я знал, что у тебя отсутствует всякая мораль и дисциплина. Но это…

«Это»? Что «это»?

— Это… — продолжал дядюшка, сотрясаясь от ярости, — это ниже даже твоей низости.

«С момента моего рождения! — подумал Себ с нетерпеливым раздражением. — С момента моего рождения». Надо же! Пожалуй, дядюшка не лгал. Начиная с самых ранних воспоминаний Себастьян знал, что дядюшка вечно зол на него, постоянно стремится оскорбить и жестоко унизить, каждый раз находя для этого новые поводы. Позже Себастьян понял, что такое отношение было неизбежно. Ньюбери никогда не любил отца Себастьяна, брата, бывшего всего на одиннадцать месяцев его моложе. Адольфус Грей был выше ростом, атлетичнее и красивее, чем его старший брат. Возможно, еще и умнее, хотя Себастьян должен был признать, что отец его никогда особой ученостью не отличался. А что касается матери Себастьяна, лорд Ньюбери считал ее гораздо ниже по происхождению и соответственно презирал.

Себастьяна же он полагал дьявольским выродком.

И Себастьян привык жить с этим. А иногда и поступать соответственно. В общем-то их отношения мало его тревожили. Дядюшка был всего лишь надоедливым, вроде большого вредного насекомого. А потому и вести себя с ним нужно было как с насекомым: избегать, а если представится случай — прихлопнуть.

Однако вслух он ничего подобного не произносил. Потому что в этом не было никакого смысла. Так что он, шатаясь, поднялся на ноги, сознавая, как сквозь туман, что вокруг собралась большая аудитория.

— О чем, черт побери, вы толкуете?

— О мисс Викерс, — прошипел Ньюбери.

— О ком? — недоуменно спросил Себ. Кажется, стоит внимательнее отнестись к тому, что несет дядюшка, но, Боже, как же болит глаз! Кровавый синяк, наверное, продержится всю неделю. Кто мог подумать, что в старой калоше осталось столько силы?!

— Ее фамилия не Викерс, — произнес кто-то.

Себастьян отнял руку от глаза и осторожно моргнул. Ад и все его дьяволы! Все вокруг расплывалось. Если дядюшке не хватало сил, он возместил это умением и вложил то и другое в один удар.

Несколько джентльменов задержались поблизости, видимо, надеясь на продолжение драки, чего, разумеется, не произошло. Себастьян никогда не вступит в рукопашную с дядей, поскольку тот этого ни заслуживал. Если он хоть раз ударит Ньюбери, это станет слишком чудесным удовольствием, и тогда он не удержится и изобьет сукина сына до полусмерти. А это будет проявлением очень плохих манер.

Кроме того, он же не терял самообладания. Никогда. Все это знали, а если и не знали, то должны были узнать.

— Ради Бога, кто такая мисс Викерс? — спросил Себастьян, принимая небрежно-дерзкую позу.

— Она не Викерс, — повторил кто-то. — Ее мать была Викерс, а отец — кем-то другим.

— Уинслоу! — рявкнул граф. — Ее фамилия — Уинслоу.

Себастьян почувствовал, что его пальцы закололо, как иголочками. Правая рука невольно сжалась в кулак.

— Так что насчет мисс Уинслоу?

— Притворяешься, что не знаешь?!

Себ пожал плечами, хотя это потребовало от него напряжения всех сил.

— Мне нечего скрывать.

Глаза дядюшки загорелись злобным огнем.

— Она скоро станет твоей тетушкой, дорогой племянничек.

Дыхание с шумом вырвалось из груди Себа, и он возблагодарил небеса или архитектора за то, что поблизости оказалась стена, к которой он смог прислониться.

Аннабел Уинслоу была внучкой лорда Викерса. Эта роскошная девушка была предметом вожделения Ньюбери! Она так щедро одарена природой для деторождения, что могла бы побудить птиц к весеннему пению. Где вы, аисты?

Теперь все стало ясно. Он-то удивлялся, каким образом провинциальная мисс стала задушевной подругой дочери герцога. Просто они с леди Луизой были двоюродными сестрами, кузинами. Конечно, им суждено было подружиться.

Он вспомнил разговор со своим кузеном насчет певчих птиц и бедер, обещавших бурное деторождение. Фигура мисс Уинслоу была именно такой роскошно-соблазнительной, как ее описывал Эдвард. Когда Себ припомнил остолбенелый взгляд Эдварда во время рассказа о ее груди…

У него стало горько во рту. Возможно, он побьет Эдварда. Дядюшка из-за возраста был вне пределов его досягаемости, но Эдвард свое получит.

Мисс Аннабел Уинслоу была поистине сочным и спелым фруктом. И его дядюшка планировал на ней жениться.

— Ты будешь держаться подальше от нее, — низким скрипучим голосом произнес дядюшка.

Себастьян ничего не сказал на это. У него не было наготове бойкого ответа, и потому он промолчал. Так было лучше.

«Хотя один Бог знает, как я все равно ее хочу, несмотря на все сопутствующие обстоятельства».

Себастьян сосредоточился на том, чтобы выровнять дыхание, ставшее опасно прерывистым.

— Пусть у тебя есть молодость и внешность, — продолжал Ньюбери, — но титул у меня. И будь я проклят, если допущу к нему твои загребущие руки.

— А я и не хочу его, — пожал плечами Себ.

— Конечно, хочешь, — фыркнул Ньюбери.

— Не хочу, — небрежно откликнулся Себастьян. Он начал приходить в себя. Удивительно, как быстро могут чуточка наглости и небрежная манера вернуть человеку достоинство. — Я лишь советую вам поспешить и скорее обзавестись наследником. А то эта ситуация крайне двусмысленна. Вы должны испытывать неудобство.