завивку. Мира редко высказывалась, в основном занимала нейтральную сторону. Одна из ее любимых фраз: «Мне фиолетово».

— Пришла, взяла и покорила. Учись Лебедева! — крикнула Кира. Кира высокая с очень сильными, накаченными ногами. Она постоянно хлопала меня по плечу, даже когда на физкультуре я прибежала самой последней. Тогда она сказала: «Надо подкачаться», эта ее простая фраза немного подбодрила.

Лебедева поджала губы, а потом своей королевской походкой демонстративно вышла из класса. Я посмотрела ей вслед. Даже если я смогу выиграть конкурс, стану известной во всем этом холодном, суровом городе, она все равно будет меня ненавидеть. Может все потому что видела во мне конкурентку.

Похоже, Лебедевой все это не нравилось. Лебедева постоянно привыкла быть в центре внимания, а здесь пришлось немного подвинуться. Ее теплое местечко под солнцем пытается занять кто-то другой, конечно она будет скалить свои белые зубы.

***

Мы сидели в кабинете музыки и Джексон рассказывал, что после классного выступления в Альбионе нас пригласили в «Бравл Старс».

— Шикардос! — крикнул Дэн хлопнул в ладоши.

— Это самый крутой клуб в городе, — Лео скрестил руки на груди.

Крутой… Я не знала, как сообщить Джексону, что мой отец поставил табу на музыке.

— Так что петляем с последнего урока. Занимаемся до полной катушки. Предстоит много работы.

Прогуливать уроки… Джек помешан на тренировках. Называется: вижу цель не вижу препятствий.

— Последний русский. Прогулять русский все равно что подписать приговор на годовой контрольной, — расстроенно произнес Лео.

— Значит подпишем, — Джек стоял на своем.

Дэн хлопнул ладонью по парте.

— Меня родаки пилят за двойки. Отец сказал, ещё раз пару принесу — на все лето к бабушке в огород на трудовые работы. Лучше в тюрьму. Ты мою бабку не знаешь. У нее же не огород, а трудовой концлагерь.

— Значит, поедешь к бабке, — категорично заявил Джек.

— Эй, волчонок, скажи ему! — воскликнул Дэн и внимательно посмотрел на меня.

Пожала плечами. Почему я? Что должна ему сказать? Спорить с ним бесполезно. Все равно, что биться головой об стену.

Я думала об отце. Даже когда парни вышли из класса — продолжала сидеть в классе и смотреть на пианино.

Смотрела, как загипнотизированная, пока не начали слезиться глаза и пока в класс не вошла учитель музыки.

— Женичка, почему ты не идешь домой?

Быстро вытерла слезы, встала из-за парты и закинула рюкзак на плечо.

— Оксана Рудольфовна, извините, ухожу.

— Ты плачешь? — она склонила голову.

— Все нормально, просто линзы…

Стуча своими маленькими каблучками по полу, она подошла к двери и закрыла ее. Мы остались одни в пустом классе.

— Милая Женичка, я давно работаю в школе, мой педагогический опыт подсказывает, что это не линзы.

Слезы покатились ещё сильнее. Какая же я плакса. Чуть что сразу в слезы. Да, она права. Это не линзы. Это та самая безысходность, от которой хочется сдохнуть. Наверное мне даже лучше будет у бабушки Лео в этом как он выразился: «концлагере», чем ослушаться отца. Он военный. Он даже обычным кухонным ножом орудует не как все. Для него морковка — это цель, обычный ножик — средство достижение цели.

Не хотела об этом говорить, но эта фраза вырвалась у меня:

— Папа…, папа не разрешает заниматься мне музыкой. Он считает, что это все не серьезно. Я играю в группе, у нас скоро ещё одно выступление.

— Ты можешь дать мне его телефон?

— Телефон? — снова смахнула волосы и посмотрела на ее хорошо уложенные волосы. Всегда при встрече с ней я удивлялась, как она их так аккуратно заплетала.

— Да, номер телефона, — подтвердила она.

Я не спрашивала зачем. Просто вырвала лист из середины тетради и быстро нацарапала на листке в клеточку папин телефон. Я знала его наизусть.

— Позвоню и объясню ситуацию. Музыка тебе нужна, хотя бы потому что у тебя очень хорошо получается. Получалось бы ещё лучше, если бы ты больше занималась.

Я нервно сглотнула.

— Правда? — слезы перестали катиться по щекам.

Она легко улыбнулась. Так по-доброму и искренне.

— Конечно правда, — ее голос прозвучал убедительно, у меня сразу отпали сомнения.

— Спасибо, даже не знаю, как вас благодарить.

Когда вышла на улицу постоянно думала о ее словах. Позвонила или нет? Так переживала, мое сердце уходило в пятки, особенно когда переступила порог собственного дома.

***

Мне хотелось хоть немного пострадать. Исполнить какую-нибудь слезоточивую серенаду, смотреть в окно, как с почерневших деревьев падали желтые листья и может тогда мне стало легче. Папа, Джексон, встреча с мамой, от которой сложно до сих пор отойти. Кажется, это какой-то страшный сон, осталось лишь проснуться, все же не зря мне не понравился этот город. Но если честно очень хотелось поговорить с мамой. Я бы ей столько рассказала! Как по математике решила сложное уравнение, как меня похвалила учительница по биологии. А еще про выступление в Альбионе. Хотя она скорей всего видела. Джексон как-то говорил, что она никогда не присутствовала на его выступлениях, но иногда просматривала ролики. Ведь я думала, что она так далеко, за океаном, а оказалось, она так близко со мной. Почти на соседней улице.

— Учительница твоя звонила. Сказала, что у тебя талант. Просила с тобой дополнительно позаниматься, — сказал отец, когда я прошла на кухню.

Он встал из-за стола, вышел в коридор и снял куртку с вешалки.

— Смотри, я за тобой слежу, — он наставил указательный палец. Взгляд у него такой суровый, будто перед ним снова стояла рота провинившихся солдат. Все так налажали, теперь предстоят исравительные работы.

Дверь скрипнула, он вышел во двор. Я тяжело вздохнула, опустив плечи. Какое-то время смотрела в пол, думая о всякой ерунде. Почему мы с отцом не завели кота или собаку? Ах, да! Из-за частых переездов, так говорил отец. Хотя я не видела ничего плохого в том, чтобы домашнему питомцу путешествовать вместе с нами.

Как же сложно… Почему отцу так сложно понять, что я хочу заниматься музыкой? Хочу играть в группе Джексона, а он даже слышать об этом не хочет, не смотря на то, что мы выступили хорошо.

Когда я почистила зубы, легла в кровать, тут же подумала о Джексоне. Мне хотелось заболеть снова, хотелось, чтобы он снова влез в мое окно и мы вместе смотрели жутко страшный фильм. Это чувство переполняло, ломая все стереотипы. Забыть, не думать, стереть. Не понимала как это возможно если я сначала встречу его в школе, затем на тренировке, а после он проведет меня домой.

На самом деле наш план с Ольгой Рудольфовной провалился, бы если