Но то, что случилось потом, застало Гейбриела врасплох. Она внезапно толкнула его обеими руками в грудь, так ловко и сильно, что он слетел с кровати и упал навзничь на ковер. От удивления он совсем растерялся и еще не успел прийти в себя, как она оказалась поверх него, ее ночная сорочка задралась, обнажая ее ноги, а перед его потрясенными глазами колыхались ее чудесные полуобнаженные груди. Ему настолько понравилось происходящее, что он и думать забыл о сопротивлении. Гейбриел протянул к ней руки, намереваясь продолжить увлекательную игру.

Однако у Антуанетты были совершенно другие намерения.

Она изогнулась, прижавшись к нему животом, и уперлась ладонями ему в грудь.

— Теперь моя очередь, красавчик, — торжествующе произнесла она. — Вы долго поступали так, как вам хотелось, но теперь пришел мой черед. Предупреждаю, лежите спокойно и не дергайтесь, в противном случае вам грозят тяжелые испытания.

Ее слова прозвучали настолько напыщенно, что он рассмеялся. И все смеялся и смеялся, не в силах удержаться. Она ладонью прикрыла ему рот, ее лицо маячило совсем рядом, а темные блестящие глаза предвещали что-то волнующее и сладострастное.

— Лежите спокойно, — приказала она. — И не пытайтесь бороться со мной. Я буду действовать.

Гейбриел заморгал от удивления. Он не подозревал ее в дурных намерениях, поэтому безо всякого опасения отнесся к ее предложению. Никакого страха он не испытывал. Вместо страха волна приятного возбуждения пробежала по его спине, а сердце забилось тревожно и гулко.

Антуанетта приняла его молчание за знак согласия. Она сняла ладошку с его рта и стала расстегивать ему рубашку, а потом стащила ее через голову. Его обнаженный торс смотрелся восхитительно. Она нежно провела пальцами по его коже, по выпуклостям и впадинам грудных и реберных мышц, затем склонила голову и начала языком и губами вылизывать дорожку, что отозвалась огненным возбуждением во всем его теле. Гейбриел попытался обхватить ее руками, но она отстранила их и прижала к ковру вдоль его тела.

— Не двигайтесь. Я же говорила, что все буду делать сама.

Таким словам было приятно подчиниться. Гейбриел осклабился, пожал плечами и, поудобнее устроившись на спине, закрыл глаза. Пальцы Антуанетты не бездействовали, под их ласкающими движениями его приятель был уже готов выпрыгнуть из брюк.

— О, мой грабитель, — усмехнулась она, — где вы хотите, чтобы я дотронулась?

Она ласково провела рукой по заметной выпуклости на его брюках:

— Уж не в этом ли месте? О, какой он большой!

Она тихо рассмеялась.

— Антуанетта! — застонал он, сгорая от желания овладеть ею, хотя ясно видел, что она нарочно издевается над ним.

Более того, по выражению ее лица было заметно, что это доставляет ей большое удовольствие.

— Что такое? Вам не нравится то, что я делаю? — с притворным удивлением спросила она. — Мне следует остановиться?

— Вы же знаете, что я имел в виду вовсе не это, — пробормотал он.

— Тогда молчите и позвольте мне продолжить.

И она с новым пылом принялась ласкать его, словно изучая на ощупь строение его тела. Низко склоняясь лицом над его грудью, она невольно кончиком косы водила по его коже, и это еще сильнее распаляло Гейбриела. Он мужественно выносил все пытки до тех пор, пока она не ухватилась рукой за его выпуклую плоть через брюки и не начала нежно сжимать ее. Он громко застонал и буквально взмолился, извиваясь под ней всем телом:

— Перестаньте меня мучить, Антуанетта. Прошу вас.

Будто удивившись, она взглянула ему в лицо. В выражении ее глаз скрывалось лукавство, а в полураскрытых губах — очарование. Ему хотелось привлечь ее к себе и целовать, целовать до бесконечности. Вдруг ее лицо стало серьезным, она прищурилась и звонко рассмеялась:

— Похоже, ситуация изменилась на противоположную, не так ли?

— Ничего похожего, — пропыхтел он, возражая.

Антуанетта улыбнулась и принялась расстегивать пуговицы на брюках.

— Да что вы говорите? А, по-моему, именно так. Может, вы хотите, чтобы я остановилась и больше не продолжала?

— Вы знаете, что я хочу вовсе не этого, — простонал он.

Она широко улыбнулась, расстегивая вторую пуговицу на брюках, а затем на ее лице появилось испуганное выражение, как будто она никогда не видела обнаженными скрытые части мужского тела. Гейбриелу это показалось ужасно нелепым. Впрочем, может быть, он кое-что упустил из виду? Но именно в этот момент ее рука проскользнула в его брюки, и тут он напрочь потерял способность рассуждать.

Антуанетта гордилась своей наготой. Просмотренные ею книги кое-что объяснили ей, кое-что показали, но на самом деле она лишь невинно забавлялась, не имея никаких порочных мыслей. Прежде всего ее поразила разница: картинки были холодными и бездушными, но интимные забавы, происходившие между ними сейчас, никак нельзя было назвать ни бездушными, ни холодно-отстраненными.

В Гейбриеле бурлила жизнь, он был настоящим, живым мужчиной из плоти и крови. Кто бы мог подумать, что тело мужчины могло быть таким привлекательным? Это тело, такое сильное и красивое, могло принадлежать скорее сказочному принцу, чем обычному смертному.

Само обстоятельство, что он хотел ее так же страстно, как и она его, наглядно выявляло присущее их натурам эмоциональное родство, чего она никак не ожидала. Чем больше она трогала и ласкала его, тем сильнее разгоралась в ней ее собственная любовная страсть.

От одной мысли, что она займется с ним любовью, что две их половинки сольются в единое целое, ее охватило предвкушение восторга.

Она видела подобные сцены в просмотренных книгах и могла признаться, что ничуть не была шокирована, они не вызывали у нее никакого неприятия, какое могли бы вызвать у благовоспитанной леди; напротив, эти картинки пробудили в ней неподдельный интерес и нескромное желание изведать все на личном опыте.

У нее задрожали руки, а дыхание стало частым и прерывистым. Она балансировала на тонкой грани и в любой момент могла, утратив самообладание, упасть в пропасть, из которой вряд ли уже можно было выбраться.

— Скажите мне, только побыстрее, — с отчаянием спросила она его.

— Что? — удивленно прохрипел он.

— Кто вы такой? Зачем вам нужно письмо? И откуда вы узнали о его существовании? — нетерпеливо пояснила Антуанетта.

Он уже открыл было рот, а она наклонилась вперед и, затаив дыхание, ожидала его исповеди, но пауза затянулась. Гейбриел отрицательно помотал головой. У него заходили желваки на скулах, а в глазах вспыхнул холодный расчетливый огонек.

Какая сладостная смертная мука! Его удерживало данное ею обещание. Гейбриел надеялся: она сделает все, что в ее силах, а как все получится, судить об этом было преждевременно.

Глубоко вздохнув, Антуанетта прижалась щекой к его животу, и он ощутил ее прохладное дыхание, охлаждавшее его разгоряченную кожу. Он тихо застонал, ему стало интересно, надолго ли хватит у него сил выдерживать такую пытку, и тут же понял, что нет, ненадолго. Для того чтобы прекратить мучения, ему надо было ответить на ее вопросы, и тогда бы его страдания окончились.