Грант двинулся к ней, но она сорвалась с места, забежала за угол и исчезла. Несколько часов бродил он по улицам и переулкам, но так и не нашел ее. В конце концов он решил, что она нашла извозчика и вернулась домой.

Грант ворвался в дом, с грохотом захлопнув за собой дверь. Когда он вошел в гостиную, Локлен торопливо прятал тайком пронесенную в дом газету, которую до этого читал.

— Где она? — загремел Грант.

Локлен боязливо втянул голову в плечи.

— Господи, кто?

— Моя жена.

— Я ее не видел. Может, она еще спит?

— Нет, она сегодня ни свет ни заря встала, не разбудив меня, и отправилась в Ньюгейт!

Локлен выставил вперед ладони.

— Погоди-ка, остынь немного. Расскажи все по порядку.

— Она поехала в Ньюгейтскую тюрьму. Я проследил за ней.

— А до этого? Насчет «встала, не разбудив тебя».

— А что насчет этого? Мы все-таки муж и жена. Локлен вскочил с кресла и сосредоточенно потер пальцами лоб.

— Значит, вы спали вместе… Что, без одежды? Вопросы брата начали порядком раздражать Гранта.

— Да, голые. Мы были близки.

— О боже, что я наделал! — Локлен стал метаться по комнате; — Я не подумал… О, черт!

— Чего это ты так разволновался? Ты что, не услышал меня? Фелисити сегодня утром тайно ездила в Ньюгейтскую тюрьму… К матери!

— Ты погубил Фелисити! И я в этом виноват!

По телу Гранта пробежал неприятный холодок.

— Локлен, ну-ка сядь и расскажи, что ты имеешь в виду.

— Я имею в виду то, что я солгал. Вернее, не то чтобы солгал, просто не сказал тебе вчера всю правду. — В глазах Локлена был неподдельный страх. — Откуда мне было знать, что ты уложишь ее в кровать так быстро? Я просто хотел, чтобы у тебя было время узнать ее получше, полюбить ее.

Чувствуя, как в сердце начинает заползать ужас, Грант бросился к Локлену.

— Говори же!

Тот весь сжался и рванул со стола подсвечник, готовый отбиваться.

— Ты не женат на Фелисити!

Неожиданно тело Гранта как будто разом лишилось всех сил. Он замер.

— Поверь, Грант, я не хотел этого. Я далее не представлял, что у вас уже такие отношения. — Локлен поставил подсвечник на стол и повел Гранта к дивану.

— Что на самом деле сказал адвокат, Локлен?

— То, что я тебе и говорил: признать брак недействительным невозможно. — Он сглотнул. — Потому что по закону ты не женат.

— Но ты говорил, квакерам не нужна лицензия для заключения брака. Я точно помню, как ты это говорил!

— Так и есть, но ты-то не квакер. Ты англиканец. Чтобы жениться, тебе нужна лицензия. — Локлен похлопал брата по плечу, успокаивая.

В мозг Гранта впились тысячи иголок, его затошнило. Потрясенный услышанным, он поднял глаза на брата.

— Фелисити… Она это знала…

— Нет, Грант. Я ни за что в это не поверю. Этого не может быть. — Он замотал головой. — Она честная женщина.

— Она обманула меня, умолчав о том, что ее мать сидит в тюрьме. Зачем ей было лгать?

— Она солгала… или просто никогда не упоминала об этом?

Грант задумался.

— Не упоминала.

— И наверное, потому что догадывалась, как тебе это не понравится, — сделал вывод Локлен. — Я уверен, она думает, что у вас законный брак. Она не обманывает тебя.

— Ты прав. — Голова Гранта поникла. — Но это означает, что я погубил ее.

Фелисити выплакала все слезы, которые в ней оставались к тому времени, когда вернулась на Гроувенор-сквер. Грант заставил ее думать, что любит ее, но, как только между ними пробежала черная кошка непонимания, позабыл о любви.

Извозчик, которого она взяла в Ньюгейте, довез ее до Гайд-парка. Там она прошлась вокруг озера Серпентайн, пытаясь разобраться со своими растревоженными чувствами. Она любила Гранта, но сомневалась, что он любит ее.

Вернувшись домой на закате солнца, она уже была истощена как физически, так и эмоционально. Открыв дверь и повесив ротонду на крючок, она услышала у себя за спиной стук трости.

— Фелисити, — раздался голос Гранта. — Нам нужно поговорить.

Девушка уронила руки, медленно, не смотря на него, прошла в гостиную и села на диван.

— Сегодня я получил тревожное известие, — решительно начал он.

— Я не могу отказаться от матери.

— Ты не поняла. Я говорю не об этом, хотя, должен признаться, меня порядком удивило то, что ты не рассказала мне о ней раньше, что ты скрыла это от нашей семьи, зная наши обстоятельства.

Она подняла на него глаза, но закусила губу, сдерживая слова, которые вступили бы в противоречие с его обвинениями. Присцилла стала ей сестрой во всех смыслах, и она не собиралась приносить ее в жертву.

— Если речь не о заключении матери, то я не знаю, что еще, связанное со мной, может касаться тебя.

Грант набрал полную грудь воздуха и решительно выдохнул. Фелисити думала, что он сядет, но Грант не сел, а начал ходить по комнате.

— Я узнал от Локлена, что он сказал не всю правду, когда сообщил мне, что наш брак нельзя аннулировать.

Она подняла брови, ожидая объяснения.

— Да, его действительно нельзя аннулировать, но только по той простой причине, что по закону мы не женаты.

— Мы женаты! — воскликнула она.

Сердце девушки сжалось, и если бы у нее еще оставались слезы, они хлынули бы ручьем, оттого что он вот так просто отказывался от их союза.

Грант остался невозмутим, хотя глаза его замечали малейшее изменение в ее лице. Он пытался понять, что в этот миг творилось у нее на душе.

— Так, значит, ты не знала об этом.

— Я не верю. Этого не может быть! Мы поженились перед лицом Господа и друзей. Мы подписали бумагу. Я раз десять видела, как браки заключались таким образом.

— Но у нас не было лицензии на брак.

— Квакеры могут жениться без лицензии.

— Да, это верно, и ты, очевидно, поэтому считаешь наш брак законным, но лицензия не требуется, если квакерами являются и жених, и невеста. Но я не квакер, я англиканец. Ты когда-нибудь видела, как женятся люди разных вероисповеданий?

Глядя на него, она молча покачала головой.

— Молодой человек, твой поклонник, он был квакером? Твоя тетя решила, что ты выходишь за квакера?

Она кивнула.

— Он был не из нашей общины, но все считали его квакером, поэтому нам и разрешили свадьбу. — Наконец-то в голове у нее начало проясняться.