— Спасибо, Грант. Ты не понимаешь, что для меня значит ее освобождение; только я хочу, чтобы ты помнил: ты освободил не только ее, но и меня.

Девушка подождала какого-то ответа, собираясь объяснить, что отныне она не связана долгом перед матерью и свободна. После стольких лет жизни интересами матери она наконец-то может зажить своей собственной, независимой жизнью! Она протянула руку, но Грант не пошевелился и даже не взглянул на нее.

— Не нужно меня благодарить. Я просто исправлял ошибку. — Голос его стал холодным, а взгляд отстраненным. — Отвергнув мое предложение, вы дали мне возможность жениться на мисс Рэйфорд, что несказанно обрадует моего отца. Я получу наследство и уже не буду бедняком. Я смогу расплатиться со всеми долгами, мне уже никогда не придется идти на Джермин-стрит с пустыми карманами. Я смогу получить все, что захочу. Я буду по-настоящему счастлив. Ты, Фелисити, тоже меня освободила. И за это, мисс Лайтфут, я вам очень благодарен.

Фелисити почувствовала, как кровь отхлынула от ее сердца, и ей вдруг сделалось дурно. Она медленно поднялась с пола.

— Если… если это сделало тебя счастливым… по-настоящему счастливым, я рада за тебя, Грант.

Она развернулась и пошла к двери, но, сделав несколько шагов, остановилась и пару секунд стояла спиной к нему. Но потом нашла в себе силы повернуться и посмотреть на него еще один, последний раз.

— Только прошу тебя, Грант, прежде чем ты свяжешь себя с этим будущим, убедись, что именно такой жизни ты хочешь… Что она действительно даст тебе все, чего ты желаешь.

— А иначе и быть не может.

Он все так же не смотрел на нее.

Вечером следующего дня,

гостиница «Карлтон»

Приватную столовую ярко освещали канделябры в восемь свечей, украшавшие каждый стол. Надо сказать, что дамы в возрасте не были этому рады. Хотя Грант согласился пожертвовать один ящик своего особенного кларета для сегодняшнего дня, гости, как обычно, предпочитали шампанское, что, надо сказать, его нисколько не обижало. Сегодня душа у него пела. Все становилось на свои места. Он посмотрел в другой конец зала на отца, который благожелательно улыбался ему.

Присцилла тоже была довольна собой. Весь цвет лондонского общества собрался на их званый обед, за что Грант должен был благодарить сестру, так как это она составляла списки гостей. Впрочем, через какое-то время девушка нахмурилась, когда поняла, что несколько важных гостей все же не пришли.

— Где Фелисити? — спросил Грант Присциллу, заметив, как та в тревоге осматривает зал.

Она посмотрела на него, как на сумасшедшего.

— Ты ожидал, что женщина, которая любит тебя больше всего на свете, придет праздновать твою помолвку с другой? — Присцилла стукнула его веером по плечу. — Ты бы лучше спросил, где твоя невеста и ее родители. Где лорд и леди Рэйфорд? Где их дочь?

К ним подошел Локлен.

— Ничего не понимаю. Мисс Рэйфорд что-то слишком долго нет. Она всегда так опаздывает?

— К сожалению, да, — ответил Грант и в ту же самую секунду увидел лорда и леди Рэйфорд, которые шли к нему. На их лицах был ужас.

— Господи, что случилось? — Грант отвел их в уголок, где было не так людно.

— Самое худшее, что можно представить! — Леди Рэйфорд зарыдала.

— Самое худшее… Где мисс Рэйфорд? — Грант наклонился, чтобы заглянуть в глаза лорду Рэйфорду. — С ней что-то случилось?

Лорд Рэйфорд энергично покачал головой.

— Леди Присцилла, позовите отца. Он должен это услышать.

— Что услышать? Прошу, скажите же, что с ней, ведь она моя невеста! — взмолился Грант.

Лорд Рэйфорд начал открывать и закрывать рот, как будто задыхался. Локлен подставил ему стул, и он сел.

— Рэйфорд? Что тут происходит? — Герцог Синклер навис над лордом Рэйфордом.

Следующие слова лорд Рэйфорд выпалил на одном дыхании:

— Наша дочь сбежала со скрипачом. — И добавил: — Мы послали лакея найти ее, но никто не видел ни ее, ни музыканта. Мы боимся, что они отправились в Гретна-Грин[4]. Мы не успеем их перехватить. Невозможно помешать им пожениться.

Грант покачнулся. Локлен подставил стул брату, а потом и леди Рэйфорд.

Присцилла положила ладонь на руку Гранта и неуверенным голосом произнесла:

— Ты не виноват, Грант. Ты все делал правильно. Из тебя вышел бы прекрасный муж.

Герцог Синклер подошел к сыну.

— Сожалею о твоей потере, Грант, но брак без любви не был бы по-настоящему счастливым.

Грант задумался над отцовскими словами. Однажды он действительно был счастлив. Это продолжалось тот короткий отрезок времени, когда они с Фелисити верили, что женаты.

Слезы выступили на глазах Гранта. Он вскочил со стула.

— Прошу меня простить. Я… я не могу оставаться здесь.

Когда Грант вернулся домой, Фелисити там не оказалось. Пропал и ее чемоданчик, а шифоньер в спальне был пуст.

Он обошел весь дом в поисках девушки. В тот вечер даже Поплин и миссис Уимпол разошлись по домам. Он был совершенно один.

Грант спустился в подвал, чтобы взять пыльную бутылочку кларета, который так нравился ему и всем, кто его пробовал. Быть может, пара стаканов заполнит пустоту, образовавшуюся в его сердце?

Опираясь на трость, он прошел в гостиную и достал из ящика серебряный кубок. Наполнив совершенный сосуд совершенным напитком, он сел в кресло у камина, надеясь вином смыть горечь разочарования.

Он был так близко к тому, о чем так мечтал, но все, как песок, просочилось сквозь пальцы.

В чем он ошибся? Мисс Рэйфорд, казалось, была полностью согласна с его планом. А потом взяла и сбежала — подумать только! — с каким-то скрипачом. Как она собирается с ним жить, интересно? Будет ждать его одинокими вечерами, когда он будет играть на балах, на которые ее никогда не пригласят? Будет переезжать с ним из города в город и кормить вшей на постоялых дворах?

Такую жизнь она предпочла ему? Вероятно, мисс сошла с ума.

— Грант?

Он поднял глаза и увидел стоявшего в дверях гостиной отца.

— Ты позволишь присоединиться к тебе? Я знаю, у тебя был тяжелый день и тебе сейчас надо побыть одному, но я хочу сказать тебе пару слов.

Грант встал и жестом пригласил герцога Синклера войти. Он достал еще один кубок, вытер с него ниточки ветоши и наполнил кларетом чашу в форме колокола.

— Прекрасный кубок.