— Искра, не спи. — Райдер сел, удерживая меня на руках. — Тебе нужно поесть.

— Не хочу, — пробормотала я.

— Надо. Я ужин принес, — осторожно встряхнул меня маг. Резная деревянная доска на столе взмыла в воздух, покачиваясь, подплыла к постели.

Я снова зевнула, потерла кулаком глаза. Какой же это ужин? Скорее, ранний завтрак — нарезанная толстыми ломтями ветчина, хлеб, сыр, масло, мед и успевший остыть чай.

Александр собрал бутерброд и подсунул его мне под нос.

— Ну?

Я откусила, сосредоточилась на пережевывании.

— Другое дело, — чмокнул меня в макушку маг. — Скоро День Святой Бригитты… [1е февраля] — Его голос то удалялся, то приближался, и в слова я не вслушивалась, засыпая над сыром.

Внизу, в гостиной, прямо под спальней Райдера, забили часы. Три удара, — отметила я. — Пять. Девять… Десять?

Как десять?!

А почему так темно?

«Я ужин принес».

О Господи!

Еда комом стала в горле, когда я сообразила, что сейчас не еще ночь, а уже. Я весь день провела в спальне Райдера. Что подумает обо мне миссис Ллойд?!

Маг потерся щекой о мою шею.

— Что скажешь?

— О чем? — прошептала я побелевшими губами, мучительно представляя, как буду смотреть в глаза валлийке теперь, когда она знает обо мне и Александре.

Райдер шутливо дернул меня за волосы.

— Искра, вернись. Утром я отправил Ллойдов в город, чтобы отдохнули от нас. Еды в кладовой достаточно, а без супов и пирогов мы как-нибудь обойдемся. Обойдемся ведь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Руки задрожали.

— То есть… Джейн не знает, что мы… — с надеждой пролепетала я, вцепившись в рубашку мага.

— Не знает, — успокоил меня маг. — Они с Мартином уехали на рассвете.

От облегчения я едва не расплакалась.

— Хей, ты что?

— Я не хочу, чтобы о нас говорили, — часто моргая, прижалась я любом к плечу Александра. — Мне очень хорошо с вами… с тобой, но…

— Но? — Маг попытался заглянуть мне в лицо.

— Мы ведь не муж и жена, — отвернулась я. — Значит, то, что мы делаем, неправильно.

— Будем и дальше скрывать отношения, — легко согласился маг, намекая, как до ссоры мы, целуясь, прятались по углам. Усмехнулся: — Знаешь, Искра, я еще ни разу не прокрадывался к женщинам в спальни. Тем более, в собственном доме. Это будет интересный опыт.

Улыбка у него красивая. Широкая, открытая, и мои губы невольно разъехались, повторяя изгиб.

— Пей чай. — Райдер наполнил чашку, подержал ее в ладонях. Над дегтярно-черной жидкостью поднялось облачко пара.

— Не нужно греть, — заикнулась было я, вспомнив, что ему нельзя тратить магию, но Александр отмахнулся:

— Ерунда. Пей.

Расстегнул правый манжет, подвернул рукав, продемонстрировав ярко-розовую, будто обваренную кожу там, где вчера наросла чешуя.

— Метастазы не закрепились, их выжгло за ночь.

— О-о… — искренне обрадовалась я. — Здорово! А остальное? — Я провела пальцем по затянутому в замшу запястью.

— И остальное пройдет, — легко поцеловал меня Райдер. — Еще чаю?

— Нет, спасибо, — отдала я чашку.

Поднос с негромким хлопком исчез.

Сидеть на коленях у Александра было немножко странно — «Тини, ты уже взрослая, слезай» — и вместе с тем волнующе. Маг ничего не делал, просто смотрел на меня, поглаживая ладонь, но под его взглядом я, скрытая толстым одеялом, как бабочка коконом, очень остро чувствовала, что раздета. Губы сушило, часто стучало сердце — я пожалела, что отказалась от чая. Тогда я могла бы уткнуться в чашку…

Александр перебросил мои волосы через плечо и прижался губами к затылку. Я сглотнула, чувствуя, что между ног становится горячо.

— Как Один? — спросила я, чтобы отвлечься.

— Раны чистые, жить будет. — Маг поймал ртом мочку моего уха, обвел ее языком. Царапнул отросшей за день щетиной тонкую кожу на шее.

— А мы точно одни? — заерзала я, когда одеяло поползло вниз.

— Точно.

— И никто не придет?

— Никто. — Ладони Александра огладили лопатки, пальцы скользнули вдоль позвоночника. — Хочешь, щит над домом поставлю?

— Нет… — Я едва не замурлыкала, когда маг начал массировать мне спину, разминать мышцы. — О-о…

— Не «ой»? — усмехнулся он, и я покраснела. — Искра, откуда у тебя шрам на боку?

Я осторожно отстранилась от его рук и, повернувшись, поцеловала. Кажется, у меня начинает получаться — по крайней мере, Александр стал похож на объевшегося сметаной кота.

— Продолжай.

Маг откинулся на спину, глядя на меня снизу вверх. Я коснулась губами его подбородка, щеки, запустила руку в волосы — гладкий шелк между пальцев — и зацепилась за кожаный шнурок маски.

— Можно?..

Александр молчал. Я помедлила и решительно распутала узел.

Левая щека мага была такой же обожженно-красной, как и предплечье. Мелкой чешуи не осталось, но вокруг глаза, на виске, вдоль носа глянцево чернели выпуклые бляшки. На ощупь они были ледяными.

Я проследила дорожку проклятия на мужском лице, на шее. Расстегнула рубашку, исследуя алые пятна очистившейся кожи и крупные, в треть ладони, кляксы закрепившихся метастаз.

— Вам больно?

— Нет. Уже нет.

— Кто вас так?.. — И сразу повинилась: — Извини…те.

Все равно он красивый.

Маг запахнул рубашку и, притянув меня к себе, устроил руку на моей груди. Положительно, эта часть тела ему покоя не дает!

— Ракшасы, — обвел он затвердевший сосок. — В прошлом году мы с Уилбером были на севере Хиндостана, после восстания [сипаев, около тридцати лет назад по книжному времени] там до сих пор неспокойно.

— Недовольные? — В Уайтчепеле часто случались погромы, однажды я даже видела, как разъяренная толпа напала на констеблей.