случаях бывает, сразу нашлись люди, готовые выслужиться перед начальниками. В моем случае таким человеком оказался главный маг отряда. Звали его господин Царней. Не грасс, хотя вроде бы предки мага из благородных были. Но это предки, а сейчас он просто свободный человек, хотя и влиятельный. Потому что сильный маг.

На следующий день после того, как мы записались в войско, всех нас вызвали к грассу Построми. Там же оказался и маг Царней. Пока Построми что-то говорил, обсуждая какие-то второстепенные вопросы с Дартоном, Царней встал и прошелся вдоль комнаты, по пути пройдя мимо меня. В обратную сторону маг уже не просто медленно фланировал, а бежал чуть ли не вприпрыжку. И сразу что-то зашептал на ухо Построми. Тот, сузив глаза, метнул взгляд на меня.

- Ах, щенок, - сквозь зубы процедил грасс и, развернувшись в мою сторону, презрительно меня всего оглядел.

- За присвоение благородного имени по законам тарграсства вилан может быть казнен, если ему исполнилось шестнадцать лет. Теперь мне понятно, почему ты скрывал свой настоящий возраст! – бросил мне обвинение Построми.

Маг, изобразил на своем лице самую гнусную ухмылку, а люди из окружения грасса положили ладони на рукоятки своих мечей. Я понял, что сейчас меня схватят, поэтому решил перехватить инициативу.

- Грасс, в чем дело? Вы меня обвиняете? Объяснитесь!

- Что?! – почти взревел грасс, - ты, пустой вилан, смеешь что-то требовать?

Пустой вилан? Я, кажется, понял причину гнева грасса и радости мага. Тот, когда прошелся по комнате, меня просканировал и решил, что я не обладаю волхвованием. Не фиксируется моя способность к волшбе у местных магов. Такое со мной уже несколько раз было. Раскрываться совсем не хотелось, но сейчас не до этого, могут схватить, и, недолго думая, что-то со мной сделать. К примеру, зарезать. С них станется. Поэтому пришлось накачать немного энергии, а потом возмущенно сказать:

- Пустой вилан? Кто? Я? Ах так…

Я сделал вид, что что-то шепчу, при этом наобум сплел пальцами рук несколько фигур. И послал силовой удар в сторону мага. Гнусная ухмылка Царнея ему дорого обошлась. Удар получился сильным, и мага отбросило назад метра на три, не меньше. Царней больно приложился спиной о стол и затих на полу. Затих не в том смысле, что потерял сознание, а просто испуганно притих, удивленно и опасливо глядя на меня.

Я же сделал вид, что готов и дальше волхвовать. Думаю, не надо говорить, что мне пришлось сделать вид, что волхвую. Ведь местные творили волшбу именно так – шепчут заклятья, руками делают пассы, что-то там плетут, какие-то фигуры. Моя же волшба совсем иная, внешне не показывает подготовку к заклинанию. Не стоит посторонним знать, как я волхвую, пусть считают, что делаю точно так, как и все в этом мире.

Мой удар по магу произвел на присутствующих впечатление. Грасс Построми так и застыл с открытым ртом, не успев произнести приказ о моем аресте.

- Грасс, так что вы там говорили про пустого вилана?

Построми закрыл рот и теперь стоял весь пунцовый.

- Прошу прощения, грасс…

- Вучко, - подсказал я.

- … Вучко, - продолжил Построми, - но меня ввел в заблуждение этот недоучившийся маг, который не может определить, кто перед ним.

- Но я же ясно видел пустоту, - все еще сидящий на полу Царней попытался что-то сказать в ответ.

- Помолчи! – приказал ему грасс, и уже обращаясь ко мне, спросил:

- Как вам удалось пробить его амулет?

Видать, знатный был у мага защитный амулетик. И не помог. Вот потому и удивился Построми, задав такой вопрос. В ответ я только усмехнулся. Молчание, как известно, золото. С этого момента отношение ко мне сразу же изменилось. Если вчера на меня если и смотрели, то с тайной (а кто-то и с явной) усмешкой, зато теперь при встрече со мной любезно раскланивались. Мне, конечно, это было приятно, да только ни к чему хорошему это вряд ли могло привести.

На следующий день войско двинулось на юг. По словам грассов, что ехали с нами в одной колонне, в Силетию вернулся отряд эрграсса Нарнина, уходивший в Рилию на борьбу с чернокожими магами. До захваченного ими Кардиса отряд добраться не успел, так как получил известие о волнениях в Силетии. Вот и вернулся на нашу голову. У Нарнина было около двух тысяч бойцов – грассы вместе со своими слугами и даже наемниками. Войско грасса Построми после того, как в него влились несколько отрядов вассалов из числа старых силетских родов, насчитывало почти в два раза больше вояк.

Вот именно, вояк. Никакой дисциплины, войско растянулось, грассы ехали, как хотели, зачастую съезжая с дороги и отправляясь куда-то в сторону, а потом точно так же внезапно появляясь. Мне это сильно не нравилось. А вот Дири был в полном восторге. Он едет вместе с благородными грассами, он будет воевать!

За три дня, проведенных нами в походе, войско продвинулось на юг километров на двадцать, не больше. И мне стало как-то грустно, ничего хорошего я уже не ожидал. Одна была надежда, что рилийцы такие же плохие вояки, как и силетские грассы. И, как мне сказал Дартон, многое зависит и от силы магов. Мол, чьи окажутся сильнее, то войско будет иметь преимущество. Хотя бы в защите. Царней раздал грассам сделанные им защитные амулеты, я же демонстративно отказался. Те, кто был свидетелем сцены в командирской комнате, поняли причину моего отказа. Я, по их мнению, маг не менее искусный, раз сумел обмануть Царнея, когда он меня сканировал, да и моя волшба пробила защиту амулета главного местного мага.

Те, кто понял, задумались. И в этот же день на привале ко мне подъехал богато одетый грасс, которого сопровождали два десятка солдат, что говорило о том, что грасс не бедный. С первого взгляда этот грасс мне не очень понравился. Холеный, высокомерный, было в нем что-то такое, что говорило об его отношении к людям, оказавшимся ниже его по статусу. Впрочем, высокомерие подъехавшего все же не очень