Взгляд Роба не отрывался от нее ни на минуту, ловя каждое ее движение, каждый жест, каждую улыбку. Он знал даже, как она дышит, ведь каждую ночь он лежал без сна, изнывая от желания коснуться ее… поцеловать. Эта девушка, казалось, была соткана из звездной пыли и тайн, и Роб пропал. Он все понял… и ему это очень не нравилось.

К несчастью, его брат Колин тоже обо всем догадался и, не жалея сил, уговаривал Роба не морочить себе голову из-за такой ерунды. В конце концов, они все слегка влюблены в нее, твердил Колин, и был абсолютно прав… и это раздражало Роба еще больше. Правда, до открытого столкновения дело пока не дошло — Роб держался из последних сил, и страшно гордился собой. Он хорошо помнил, что всякий раз, как ему изменяла выдержка, ни к чему хорошему это не приводило. Достаточно вспомнить, как он сломал руку Доналду Макферсону, когда тот подстрелил Тристана из своего лука… или как бросил Давину, и в итоге ему пришлось прикончить шестерых, чтобы вызволить ее из Курлохкрейга.

Утешало его только одно. Роб имел случай убедиться, что Давина заметила и оценила его хладнокровие и умение владеть собой. Случилось это, когда они разбили лагерь неподалеку от Думбартона.

Он остановился перекинуться парой слов с Уиллом, когда к ним вдруг подошла Давина.

— Вы были очень терпеливы с Эдвардом, — вполголоса пробормотала она.

Роб не имел ни малейшего желания разговаривать о капитане, тем более когда этот надоеда наконец-то оставил ее в покое, но не мог же он вести себя, словно капризный ребенок, верно?

— А почему это вас так удивляет?

Пожав плечами, Давина улыбнулась устроившемуся у костра Финну. Роб тоскливо вздохнул. «Когда же в последний раз она улыбалась мне?» — спросил он себя.

— Ну, мне просто показалось, что когда он болтает со мной, то вы чувствуете себя лишним… и злитесь за него.

— С какой стати? — буркнул Роб.

— Ну, я бы нисколько не удивилась, — вздохнула она, — ведь это действительно выглядело несколько невежливо… да и вы все это время кидались на всех, словно разъяренный медведь с занозой в лапе.

Роб обернулся, на лице его было написано веселое удивление, глаза смеялись.

— По-моему, вы сами только что отметили, насколько я был терпелив… Или я ослышался?

— Я просто хотела подлизаться к вам, — Давина послала ему ослепительную улыбку, — чтобы вернуть вам хорошее настроение.

Проклятие… Роб почувствовал себя большим, неуклюжим псом, который блаженно жмурится и виляет хвостом, стоит хозяйке небрежно почесать его за ухом. Но ему доставляло такое наслаждение любоваться ее улыбкой, что он готов был даже не обращать внимания на ехидный смешок Уилла.

— Я просто хотела сказать, — продолжала Давина, также приняв равнодушный вид, — что Эдварду вовсе не хотелось вас обидеть. Просто он уже так привык повсюду следовать за мной, что ему трудно смириться с вашим постоянным присутствием… да еще когда вы держитесь так, словно…

— Словно что? — с интересом спросил Роб.

— Словно я принадлежу вам, — с рассерженным видом брякнула Давина, но Роб мгновенно догадался, что это лишь для вида. — Потому что на самом деле это не так… на случай, если вы вдруг забыли.

Нет, он не забыл, в том-то вся и беда. Он хотел ее, это верно — да простит его Бог, если в этом есть его вина, — и уже устал бороться с собой.

Мысленно чертыхнувшись и тут же напомнив себе, что теперь ей придется опять бить поклоны, чтобы замолить этот грех, Давина вернулась к костру и уселась возле Финна. Она изо всех сил старалась смотреть на жарившегося на углях кролика, однако взгляд ее упорно возвращался к Робу. Святые угодники, поистине Эдвард играет с огнем. Этот человек опаснее раненого медведя. Зря она дразнит его. Роб, конечно, ни за что не признается, что невзлюбил Эдварда. Если неприязнь, которую он питает к Эдварду, распространится и на нее, со страхом подумала Давина, ничто не помешает ему бросить их обоих, а самому вернуться домой.

— Умоляю тебя, Господи, не дай ему это сделать! — взмолилась она.

— Не дай ему сделать что?

Невесть откуда взявшийся Эдвард протянул ей пригоршню ягод. Нежность в его голосе должна была утешить ее. Но не утешила. Наверное, нужно сказать ему, что только в объятиях Роба она чувствует себя в безопасности… Но как это сделать, чтобы не ранить его в самое сердце?

Не желая лгать, Давина молча приняла ягоды, которые он собрал для нее, и так же молча похлопала по земле, приглашая Эдварда устроиться рядом.

— Мне бы хотелось, чтобы ты попытался как-то наладить отношения с Робом. Пойми, он вовсе не собирается занять твое место.

В отличие от Роба, читать в душе которого было все равно что пытаться разгадать смысл китайских иероглифов, мысли Эдварда были написаны у него на лице.

— А он может занять мое место?

— Нет, конечно, но ведь он и не пытается это сделать. — Надеясь его убедить, Давина взяла Эдварда за руку. — По-моему, я ему даже не нравлюсь.

Во всяком случае, он никогда даже не пытался смотреть на нее такими же глазами, как Эдвард, чье сердце всегда было для нее открытой книгой.

— Вряд ли бы он стал менять свои планы ради кого-то, кто ему не нравится, — с горьким смешком возразил Эдвард.

— Это не совсем так, — вздохнула Давина. — Роберт — благородный человек, который привык нести ответственность за тех, кто вверил ему свою судьбу. Вот и все. Кстати, Уилл сказал мне, что Роб — старший сын в семье, наследник и когда-нибудь станет предводителем клана. Он уже сейчас чувствует обязанность защищать их всех. Поэтому он просто делает то, что привык делать, — так же, как и я.

— Похоже, вы разочарованы… или мне кажется? — стараясь не смотреть на нее, прошептал капитан.

— Не глупи, Эдвард. — Заметив, что Колин с Финном подозрительно покосились в их сторону, Давина понизила голос. — Ты же не хуже меня знаешь, что моя жизнь мне не принадлежит.

— Да. Конечно, знаю, — прошептал Эдвард, бросив украдкой взгляд на сидевшего по другую сторону костра Роба. — Только вот знает ли об этом он?

— Ему неизвестно, кто я такая, — пробормотала Давина, заметив, куда он смотрит. — Впрочем, не думаю, чтобы его это сильно интересовало. — Она грустно улыбнулась. — Странно, но из-за этого мне иногда кажется, что и мне это безразлично.

И о Боже, разве она сможет когда-нибудь объяснить Эдварду, как это чудесно — не думать об этом постоянно?

— Наверное, мне следовало ему рассказать, — вздохнула она, перехватив взгляд Эдварда. — Он не заслуживает, чтобы его обманывали. И еще мне очень хотелось бы сказать Финну, что он мой кузен.

— Вы не можете открыть им правду, — всполошился Эдвард, снова метнув тревожный взгляд на Роба, когда тот поднялся на ноги, намереваясь подойти к ним. — Неужели вы думаете, он согласится отвезти вас в Скай, зная, что тем самым он, возможно, заставит короля обрушить свой гнев на клан Макгрегоров, двинув на остров целую армию?