их, а как хотел есть, так и не перестал. Никакой сытости.

— И в животе урчание, — добавил Культя.

— Это у тебя вечные с животом проблемы, — посмеялся попрошайка. — Тебе и пукнуть боязно, как бы не обмишуриться. — Сява горделиво натужился и дал звук. В его штанах странно загудело и как будто что-то лопнуло. — Ой! — перепугался попрошайка. — Что это? Что это такое? — Он ощупал себя и прямо весь скорчился от страха. — Штаны к жопе прилипли, — прошептал испуганно.

— Снимай! — сказал Кнут.

Попрошайка быстро развязал тесемки и выставил зад на экспертизу.

— Что? Что там? Не томите!

— Непонятное что-то, — озадаченно произнес Культя. — Не мог бы ты еще раз…

Попрошайка натужился… Большой розовый шар надулся меж Сявиных ягодиц и с резким хлопком взорвался.

— Кишка лопнула, — ужаснулся Культя.

— Нет, не кишка это, — присмотрелся Кнут. — Это, кажется, то, что мы ели.

— Да? — обрадовался Сява. — Он оторвал кусочек и стал рассматривать. — Точно. Та самая буржуйская еда. Только пахнет уже не так. Со-о-всем не так…

— А на вкус? — спросил Культя.

Утром четверо путешественников опять заговорили о возвращении. Сява предлагал немедленно бежать в Коммунизию, а там уж, как Кузмич на душу положит. Главное — подальше от вражьих происков.

Культя согласно кивал.

Кнут настаивал на внезапном внедрении в логово капиталистов, экспроприации некоторого количества продовольствия и быстрого отступления в родные пенаты.

— Да, едой, конечно, неплохо бы запастись, — не очень решительно согласился Культя. — До наших краёв идти далеко… А ведь это ты нас на юг заманил, — критик зло толкнул попрошайку в бок. — Сидим тут теперь у капиталистов, трясёмся, того и гляди схватят…

— Я не трясусь, — заговорил Сява. — Я, если надо, как дам стрекача — ни один буржуй не догонит. Они — буржуи-то все толстые, сидят, небось, целыми днями на своих мешках с фантиками и крыс жирных трескают, чтоб им лопнуть всем от обжорства.

— Они-то сидят, и будут сидеть. За тобой прислужники их погонятся. Эти, за пару фантиков, кого хочешь догонят.

— Не догонят, — расхвастался Сява. — Меня ещё никто не догонял.

— Вот тогда иди и добывай еду, раз ты такой прыткий. А мы тут подождём.

— И пойду. Наемся и как дам стрекача. До самого Хремля добегу. И не остановлюсь ни разу. И оглядываться не буду. А вы сидите тут и ждите, пока вас в цепи закуют и начнут измываться.

— Надо всем вместе идти, — решил Кнут. — Украдём что-нибудь и бегом.

— Да, вместе легче воровать, — поддакнул Сява. — Одни едят, другие на стрёме.

— Значит, углубляемся в логово? — спросил Культя, всё ещё робея, но уже и с некоторой долей решимости.

— Значит, да, — кивнул Кнут. — Местность тут безлюдная, холмистая…

10

Крадучись, ползком, мелкими перебежками друзья приблизились к большой зелёной плантации.

— Что это за дрянь? — спросил попрошайка, пережёвывая какие-то семена.

— Может, надо корни есть?

Культя стал копать.

— Нет, их и не разжевать даже.

— Может листья?

— Фу!..

— Эй, — крикнул кто-то.

Сява замер с листом во рту. Над ним стоял человек. В коротких штанах и цветастой футболке. Мужчина. Светловолосый. Молодой.

— Как дела? — спросил он.

— Так себе, — ответил Сява.

— Голодный?

— Ага, — не растерялся попрошайка.

— Оттуда? — человек кивнул в сторону Коммунизии.

— Оттуда, братец.

Человек усмехнулся, кинул Сяве два апельсина и пошёл вдоль поля.

— Ишь, щедрый какой, — буркнул попрошайка. — Сам бы эту дрянь хавал.

— Да он, дело ясное, из бедных, — заступился за прохожего Культя. — Видишь, как одет? Босой. Штаны короткие. Рубаха без рукавов.

— Да, трудна тут жизнь у простого народа, если они такие горькие тыквочки едят, — вздохнул Сява.

— Это не тыквочки.

— Тем хуже…

— Да…

— А этот тип нас не выдаст? Кинул нам эти штуки, бдительность усыпить, а сам бегом к капиталистам, чтобы выслужиться.

— Кто его знает… Холуи буржуйские здесь, надо полагать, на каждом шагу околачиваются.

— Тогда уходим.

На другом поле, засеянном кормовой свеклой, ботва оказалась почти съедобной.

— У нас такое не выращивают. Наше вкуснее, — прошамкал Сява.

— Будут капиталисты свой народ тыквочками кормить. Сами, небось, жрут, канальи. А народу вот те жёлтые, да эти зелёные.

— Как бы там ни было, а надо настоящие продукты искать, — сказал Сява. — Листья с собой бесполезно брать. Скукожатся. Засохнут.

— Эх, крыс бы копчёных…

— Или ворон жареных…

— Опарышей бы…

— Ага, размечтались, — злобненько сощурился попрошайка. — Раскатили губищи. Действовать надо, а не разглагольствовать. Есть же тут где-нибудь поле с картошками или тыквочками. Надо его найти. Загрузиться и драпать изо всех сил что есть мочи.

Культю знобило, и он готов был драпать хоть сейчас.

— Действуем! — скомандовал Сява.

Проползли немного, потом ещё.

— Глядите, дорога. А вон гриб. Новый. Не развалившийся.

— А почему у нас грибы новые не растут?

— А кому они нужны? Чем новее гриб, тем опаснее. Всё в них обваливается, рушится. Старые грибы лучше, безопаснее.

— Да, в новый гриб я бы и шагу не ступил. Треснет камнем по башке — и капут.

— А гляди-ка, вон там, кажется, город.

— Плохо видно, далековато, но точно, город.

— В город нельзя идти, — предостерёг Культя. — Там-то нас уж точно сцапают.

— Сами знаем, не маленькие, — отрезал Сява таким тоном, как будто он руководитель операции. — А вот для ориентировки следовало бы как-то этот город назвать. Например…

— Можно назвать его Красноплюйск, — предложил Кнут.

— Ты что! Нельзя использовать наше гордое название «Красно» для помечивания вражеской территории, — замахал руками Культя.

— Конечно, никак нельзя, — поддакнул Сява. — Пусть будет Белоплюйск или Черно…

— Еще лучше Грязноплюйск, — предложил Культя.

— Или Тухлоплюйск. А можно — Рвотноблюйск, — затрещал Сява. — А еще…

— Ну, понесло… — оборвал попрошайку Кнут.

— Да ладно, как хотите, но только не «Красно…». Я, как член Партии, категорически возражаю.

— Значит, будет Грязноплюйск, — сказал Кнут.

— А чем Тухлоплюйск хуже? — опять заартачился Сява.

— Хорошо, назовем его Тухлоплюйск, — согласился Кнут и посмотрел на Культю. — Ты не возражаешь?

— Да, ладно, пускай, иначе ведь не отвяжется…

Сява приложил ладонь к бровям.

— Эй, смотрите — чудовище!

По неширокой просёлочной дороге в сторону города двигался автомобиль.

— Железный таракан!

— У нас такие тоже есть. Я видел.

— Есть, но наши все дохлые.

— А тут живой.

— С ума сойти можно. Как тут только люди живут? Ужас!

Беглецы дружно начали звездиться.

— Слава Кузьмичу за нашу жизнь.

— Счастливую.

— Безбедную.

— Безопасную.

— Слава Политбюро!

— Слава Партии!

— Слава Коммунизму!

— Гляди, из гриба люди выходят.

— Одеты бедно.

— Как это они в такой одежде ухитряются спать? Зароешься в мусор, поколешься весь, исцарапаешься…

— И холодно. Ноги и руки-то — голые.

— Да-а-а. Жуткая страна.

— Надо бы к этому грибу подобраться поближе, — предложил Сява. — Может, там есть чего украсть? Только