Он не ответил, только посмотрел в сторону. Через некоторое время там возникла призрачная фигурка, через которую я отчетливо видел деревья и усилившийся поток муравьев, явно отыскали что-то особо лакомое.

В руках этого существа целый пучок веточек, старший альв медленно принял из прозрачных лапок и протянул мне.

– Это не то, что ты просил, но то, что тебе надо. Или не тебе.

– В смысле?

– Это для химер, – пояснил он. – Человека убьет, но химеру поднимет на ноги.

– Спасибо, – сказал я чуть ошарашенно. – Будем лечить химеру, что уже давно не химера, а член человеческого общества счастливого будущего. Потому и. Спасибо!

Они исчезли раньше, чем я договорил. Я прислушался, но присутствия уже не улавливаю, словно они перенеслись на другой конец Леса или же забрались под Зачарованную Гору.

Конь понес обратно с еще большей охотой, трава в Лесу не настолько хороша, как отборный ячмень в яслях. На востоке небо посветлело, а когда впереди начали подниматься из земли стены столицы, в далекой выси вспыхнуло розовым первое облачко.

Стражи на городских воротах уже новые, но и эти меня узнали, мир тесен, очень уж крохотное королевство.

Я помахал рукой.

– Не спать, не спа-а-ать!

Конь пошел галопом, улицы пока еще почти пустые, в столице спят дольше, чем в селах, и через несколько минут нас вынесло на площадь, за которой грозно блещут в лучах утреннего солнца острые кончики ограды королевского парка.

Ворота не успели распахнуться перед моей глердскостью, как со стороны улицы раздался вопль:

– Эй, морда! А ну стой, где стоишь!

Я развернул коня, вскипая благородным гневом, но это, оставив двух игриво хихикающих женщин, ко мне бросился Фицрой, красивый и нарядный, хотя вином от него пахнуло так, что я закашлялся, а коня ощутимо шатнуло.

– Ты где был? – крикнул он. – Я ждал-ждал, уже и в «Дочери Малефисенты» побывал, и в «Единороге»…

Стражи ворот начали заинтересованно прислушиваться.

– А в «Веселой Лошади»? – спросил я.

Он отмахнулся.

– Девки там старые, вино завезли кислое, подрался только один раз. С тобой все в порядке? Желтый какой-то весь…

– Двое суток провалялся в беспамятстве, – огрызнулся я. – Знал бы, что это за варево…

– Рундельштотт?

– Лечил от чего-то, – пояснил я, потому что Фицрой нахмурился и потрогал рукоять меча. – Говорит, совсем я слабым стал. Но сейчас вроде нормально. Вернемся в замок, отожрусь, как стадо свиней на желудях. Пойдем.

Стражи распахнули снова одну створку, один спросил, указывая на Фицроя:

– Это вот тоже с вами?

Фицрой горестно вздохнул и поднял глаза к небу. Я сказал мирно:

– Это он тут всеобщий любимец, а не я…

Стражник сказал с сочувствием:

– Берегите карманы. Вчера он у нашего капитана выиграл все деньги, меч, коня и доспехи.

– И сапоги, – добавил второй стражник.

– Что сапоги, – сказал с мечтательным вздохом первый, – капитан и жену ему проиграл на всю ночь…

Фицрой задумчиво посмотрел в небо. На той стороне ворот я покинул седло, чтобы с Фицроем вровень, коня довел до середины двора и сунул повод в руки первому попавшемуся челядину, велев позаботиться, а сам повернул к башне.

– Ты вообще-то готов?

Он изумился.

– Я всегда готов! Мне даже коня менять не надо. А тебе стоит, если поедем сегодня.

– Какое сегодня, – сказал я, – сейчас!

– Тогда я тебе сам подберу коня, – сказал он живо. – У меня есть тут пять хороших скакунов. Что так смотришь? Все честно, четверых выиграл, одного подарили… В самом деле подарили!

Я покрутил головой.

– Почему я не Фицрой?.. Вот бы жил…

Он расхохотался, хлопнул меня по плечу и быстро пошел к конюшне.

Когда я собрал свои вещи, в первую очередь мешки с винтовкой и патронным ящиком, Фицрой уже вел от конюшни в поводу двух в самом деле великолепных скакунов, видно по стати, уже оседланных, под красивыми цветными попонами и украшенными серебром уздечками.

– Хорошо быть Фицроем, – пробормотал я.

Он с интересом смотрел, как я навьючиваю на своего коня оба мешка.

– Подарки?.. Даже штаны дал… И вообще, смотрю, приодел в свое колдовское.

– Да, – пробормотал я. – Рундельштотт… чародей широкого профиля. Он снисходит и до житейских мелочей.

Пока я навьючивал на коня мешки с винтовкой и патронным ящиком, Фицрой смотрел с великим интересом, но расспрашивать не стал, а сам сообщил шепотом:

– Я добыл хорошую карту Уламрии с самым подробным описанием земель, что прилегают к королевству Нижних Долин.

– Здорово…

Он вздохнул.

– Как сказать. Твои влезли слишком уж…

– И что?

Он пожал плечами.

– Если бы короли не были баранами, обменяли бы твою землю на аналогичный замок с землями в Улагорнии, выравнивая границу. Но, ладно-ладно, что сделано, то сделано. Главное, на карте отмечены все дороги, дорожки и даже тропы, а также… ну, это я сам отметил, все места с кладами, древними подземельями… Хошь покажу?

Я оглянулся по сторонам, все заняты своими или чужими делами, к нам приближаться не рискуют.

– Покажи.

Он тоже огляделся, вытащил из седельной сумки свернутый в трубку лист бумаги.

– Смотри! Карта новенькая. Я из тех, кто не гонится за старыми.

– Мудро, – одобрил я и заглянул через его плечо. – А что вот там синими точками? Их больше всего.

– Постоялые дворы и трактиры, – ответил он нехотя. – А что? Надо же где-то останавливаться?.. А лучше там, где веселее. Ты чего? Совсем монах?

Я переспросил:

– Монах?.. Ах да, я же забыл, что монахи бывают не только христианские. Буддисты, да?

Он пожал плечами.

– Не знаю. Вроде бы поклоняются какому-то скотьему богу. Но ведут крайне, я бы сказал, аскетичный образ жизни. Не пьют, не едят лишнего, с бабами ни-ни…

– Странно, – буркнул я. – Какой же он тогда скотий… Ладно, лишь бы не христианские.

Он заверил:

– Нет-нет, не волнуйся. Христианские монастыри, насколько я слышал, далеко на западе. Даже не в Уламрии, а за парой королевств ближе к Великой Реке.

– А-а-а, – протянул я, – все-таки есть. Наступают?.. Погоди-погоди! А чего вон та светящаяся точка… ползет! В самом деле, ползет по карте!