нас до завтра. Пока тетя Яра не приедет и не поможет нам.

Они вместе посмотрели на младенца.

Только теперь Санька обратила внимание на то, что кроха лежит подозрительно тихо. Пеленки чистые, сухие. Живой ли? Она прислушалась — дышит ровно. Спит, но как-то странно. И вокруг головки чуть заметно искрит голубовато-зеленая аура. «Дитя не спит», — пропела в голове Арысь-поле. Это не сон. Это магия.

— Тут, Аль, еще и колдовство какое-то наложено. Осторожно.

— Позвони тете Яре по посоху, — со знанием дела посоветовала Альбинка. — Чтобы она к нам пораньше приехала и с заколдованным пупсиком разобраться помогла. Вдруг мама с папой его правда ищут? Они, наверное, переволновались все уже.

— Так и сделаю.

Санька попыталась связаться с Ярой, но у нее ничего не вышло ни с первого, ни со второго раза. Связь не настраивалась. «Видимо, ночью отключает, чтобы в нерабочее время не беспокоили», — по аналогии с родным миром предположила Санька.

Отыскав в полках шерстяной плед, она соорудила из него на качалке кокон, в который уложила ребенка. Придвинула кресло к кровати. Поворошила в печурке почти прогоревшее полешко. Ночь вроде не холодная, новое подкидывать не нужно.

Арысь-поле ушла.

Заблудни попросились на улицу, разлеглись на терраске.

Будут охранять.

Санька задумчиво качнула кресло, скорее по инерции, чем по надобности: зачарованный младенец спал колдовским сном и разбудить его пока что не представлялось возможным.

Глава 8. Он под кустом

Она уснула как-то незаметно, будто перевернулась несуществующая лодка, и Санька полетела из нее в омут тяжелого, непроглядно-черного сна через борт, вниз.

В глубину.

Кажется, ей что-то снилось. Чем-то бредилось. И слышался в полудреме плач младенца.

Но не было его, плача.

Санька разомкнула тяжеленные веки. В глаза забил свет раннего утра. Снаружи птицы пели вовсю: заковыристое журчание славки спорило со свистулечной трелью зеленушки.

Младенец по-прежнему лежал в кресле, неподвижный, молчаливый, словно не настоящий

Заколдованный…

А ведь в какой-то миг, перед тем, как открыть глаза, Саньке подумалось вдруг, что шокирующая ночная находка — лишь греза, потому как все это как-то уж слишком. Даже для сказки, в которую они с дочкой угодили по воле судьбы.

Ребенок!

Связаться бы с органами опеки. Или с полицией. Или со спасателями. Есть здесь спасатели? Наверное, нет. Если и есть, то не в привычном для земного мира понимании. И какая, в общем-то, разница? Связаться с ними сейчас не выйдет.

Санька зябко потерла плечи. Утро выдалось свежим. Печь остыла, и комнату начала заполнять прохлада. Прикрыв младенца краем пледа, Санька натянула камуфляжный костюм, взяла посох и попыталась еще раз вызвать Яру.

И снова ее ждала неудача.

— Черт возьми, — выругалась себе под нос Санька.

Тихо, чтобы не разбудить Альбинку, обошла вокруг кресла. Паника, запрятанная в самый дальний угол души, приготовилась лавиной прорваться наружу…

И тут на крыльце яростно заскулили, затявкали заблудни.

Санька открыла дверь.

— Тише, вы. Что произошло?

Стрелок припал на передние лапы, призывно взвизгнул и отпрянул назад. Белка развернулась к Саньке задом, посмотрела через плечо, отбежала на несколько шагов, остановилась, снова многозначительно посмотрела.

Волки звали куда-то.

— Да что там у вас случилось?

Санька спустилась с крыльца. Юное солнце, спешащее из-за восточных верхушек леса ввысь, нагнали свинцовые, полные водой облака, подмяли под себя и упрятали в глухую тьму. Начал накрапывать дождь.

Заблудни позвали настойчивее. Заскулили громче.

— Сейчас иду…

Повисшую в домике тишину нарушил тихий скрип половицы, на который отозвалась сонным голоском Альбинка.

— Ма-а-ам, чего там? — Она зевнула и села на постели, не открывая глаз. — Уже утро?

— Да, Аль, утро.

— Вставать надо?

— Ага, — ответила Санька, решая, что делать дальше.

Заблудни явно хотели показать ей что-то важное. За недолгое время общения с ними, Санька поняла, что эти волки гораздо сообразительнее самых умных земных собак, и коммуникативные навыки по отношению к человеку развиты у них совсем неплохо.

Вот только как быть дальше?

От мысли, что Альбинку придется оставить одну, в желудке собрался неприятный комок. Мозгом-то Санька понимала, что нельзя постоянно, двадцать четыре часа в сутки, находиться рядом с дочкой, но мысли о визитерах, навещающих их дом практически каждый день, заставляли материнское сердце болезненно сжиматься. Какая еще страшная собака решит заявиться к ним? Или магическая зверюга? Или исполинская птица? Как поведет себя с ними Альбинка? Вряд ли испугается. Решит познакомиться, чего доброго — это еще хуже…

А кроме Альбинки теперь еще один дополнительный ребенок в кресле вон лежит…

И браконьеры эти!

Яра, конечно, зачаровала домик и территории вокруг, но кто знает, вдруг там тоже сильные маги найдутся? Проберутся, чего доброго, в их уютный лесной уголок. Что в таком случае делать?

Не-е-ет! Санька еще не научилась доверять этому миру. Еще не почувствовала себя в нем полноправно, уверено, полностью свободно.

Неутешительные мысли лезли в голову одна за другой…

— Мам, ты куда-то пойдешь? — громко спросила Алька, заявляя: — Я с тобой. Только кофточку одену…

— Надену, Аль, — на автомате поправила Санька. — «Одеваем Надежду, надеваем одежду». Помнишь, что тебе Елена Станиславовна на подготовишке объясняла?

— Угу, мам… — промычала в ответ Альбинка. — Так куда мы идем-то?

— За заблуднями, — придумала альтернативу зачастившему в речи «не знаю» Санька. — Они что-то нашли и хотят показать.

— Они умные, — заулыбалась Альбика, одеваясь торопливо. — Думаю, они что-то полезное отыскали. Вдруг клад, мам?

— Хорошо бы, — честно ответила Санька.

— А если клад, то можно немного золота и рубинов себе в копилку отложу, чтобы лошадку на них купить?

— Можно.

Санька нашла на полке с вещами длинный вязаный шарф, соорудила из него подобие слинга и положила туда подкидыша. Оставить младенца она тоже не решилась. Вдруг чары внезапно спадут, и ребенок заплачет или упадет?

В общем, собрались.

Вышли.

Волки повели в чащу, где, спустя пять минут, под ногами возникла незнакомая извилистая тропка. Она то вспархивала на крутины, поросшие мхом и молодой еловой порослью, то падала вниз, в овражки с рыхлым дном, влажным и скользким от сочащихся из-под земли ключей.

В этом направлении они с Альбинкой еще не ходили, оказывается.

Санька поймала себя на мысли, что, будучи лешей, лес свой она еще не знает от слова «совсем». Наверное, и одной десятой всех угодий пока не обошла.

Даже сотой.

Надо будет исправить. Только как все успеть? Она пока что с оранжереей и огородом-то едва справляется.

А тут целый лес.

Тропинка истончилась, стала почти невидимой. Жесткая травка чередовалась с мшистым ковром в черничных россыпях.

Волки бежали друг за дружкой нос в хвост.