Поставив на стол жареные грибы и снетки, Белл села напротив него и спросила без обиняков:

– Хотелось бы знать, чем вы занимались, прежде чем потеряли память.

– Пока не могу вспомнить, как ни стараюсь, – сказал Михаил, приступив к еде.

Белл посмотрела на него. Ее фиалковые глаза светились любовью.

– С плотничьим делом знакомы?

– Нет.

– С фермерством?

Михаил глотнул виски.

– Нет.

– С торговлей?

Он покачал головой.

– А что, если я граф, герцог или князь?

Белл засмеялась:

– Тогда нашей дружбе конец.

– Неужели вы прервали бы наше общение, окажись я аристократом?

– К тому же красивым, – кокетливо улыбнувшись, добавила Белл. – Не забывайте об этом.

Михаил ухмыльнулся:

– Но почему вы отказываетесь от дружбы с аристократами?

Белл помрачнела и положила вилку на тарелку.

– Эти высокомерные хамы мне не внушают доверия. Мне нравится заниматься садом. Я всегда хотела иметь свой бизнес. Кроме того, я терпеть не могу высшее общество.

– Женщины обычно стремятся выйти замуж за аристократа как раз потому, что он состоятельный аристократ.

– Я не такая, как другие женщины.

– Я ценю это, – сказал Михаил. – Вы единственная в своем роде.

– Откуда вы знаете? – спросила Белл. – Вы не помните, что происходило, до того как вы, шатаясь, вошли в мой сад.

Михаил засмеялся и снова поднял стакан:

– Touché, принцесса.

Белл убрала со стола, они перешли в гостиную. Они сидели на диване, глядя на завораживающее пламя в очаге.

Белл положила голову ему на плечо. Его близость действовала возбуждающе, его сила создавала ощущение защищенности, мужской запах соблазнял ее.

– Расскажите мне о Габриэль, – попросил Михаил.

Белл перевела взгляд на его мужественный профиль.

– История Габриэль закончилась, – сказала она, – осталось только ее наследие.

Михаил посмотрел на нее:

– Тогда расскажите о наследии.

– Это, конечно же, семь ее дочерей, – сказала Белл.

Михаил поднес к губам ее руку:

– Принцесса, вы часть этого наследия.

– Совершенно верно. – Белл переплела свои пальцы с его и стала рассказывать о своих сестрах: – Фэнси – старшая. Не так давно она дебютировала в опере. И еще она физический медиум.

– Как это понимать? – спросил Михаил.

– Посредством пяти органов чувств она способна распознавать призраков, – объяснила Белл, наблюдая за его недоверчивым выражением. – Когда к нам является дух няни Смадж, Фэнси всякий раз ощущает коричный запах. Не раз ее будил плач нашей мамы.

– Ваша сестра ощущает присутствие привидений? – с недоверием спросил Михаил.

– Мы не какие-то сумасбродки, – ответила Белл, заметив в его глазах скептицизм.

Михаил сжал ей руку:

– Я в этом не сомневаюсь.

– Блисс у нас математический гений. Блейз умеет общаться с животными. – Белл украдкой взглянула на Михаила, перехватив его улыбку. Это ее нисколько не удивило. У большинства мужчин чувствительности не больше, чем у кирпича. – Серена тоже поет в опере, пожалуй, лучше, чем Фэнси. Она также играет на флейте и любит деревья. – Замешкавшись на долю секунды, Белл добавила: – Ее настроение влияет на характер погоды. – Проигнорировав усмешку Михаила, она продолжила: – София – художественная натура. По цвету ауры человека может определить его настроение и болезни. Рейвен – самая младшая. У нее дар предвидения, и она своей волей передвигает предметы, особенно когда сердится.

– Право же, ваша семья богата искрометными талантами. – Михаил повернул ее лицом к себе. – Вы, принцесса, лечите растения и разные живые существа.

– Но этот лекарь не может вылечить себя, – сказала Белл. Ее фиалковые глаза заволокла пелена страдания.

– Дайте только срок, принцесса. – Михаил запечатлел поцелуй у нее на виске. – Каждому созданию нужно время, чтобы поправиться.

– Да, конечно. – Белл заставила себя улыбнуться. – Ну вот и все о дочерях Габриэль.

– Дочери… – повторил Михаил, как бы размышляя вслух. – Мою дочь зовут Элизабет, коротко – Бесс.

– Вы знаете, кто вы? – спросила Белл, удивленная его сообщением.

Михаил прервал ее:

– Как она там? – В голосе у него явственно слышалась тревога. – Неужели я оставил ее одну, четырехлетнего ребенка?

– Я уверена, вы прекрасный отец, – заверила его Белл. – Наверняка вы оставили кого-то заботиться о ней. Она не знает, где вы сейчас, и ждет вашего возвращения.

Михаил наклонился к ней, его губы были совсем близко.

– Не знаю, что я буду делать без вас.

Белл зачарованно смотрела на его красивое лицо. Сейчас Михаил ее поцелует, и она ответит на его поцелуй.

Михаил обнял ее и прижал к себе.

Белл погладила его крепкие мышцы, проведя руками вверх по груди. Затем обвила его шею руками, чувствуя, как от желания ее собственная грудь наливается тяжестью, а соски напрягаются.

Михаил раздвинул ей языком губы, вкушая ее сладость.

Их долгий поцелуй был полон истомы и затаенной страсти.

Это были головокружительные ощущения. Белл никогда ничего подобного не испытывала. Разум затмило желание.

– Я хочу, чтобы были вместе наши сердца. Наши души. Наши тела. – Михаил поднялся, держа ее в плену своим темным взглядом. – Верьте мне, принцесса. – Он протянул ей руку.

Белл в нерешительности посмотрела на его руку и заколебалась. Она нервно покусывала нижнюю губу, лицо приняло напряженное выражение.

Она любит его. Она желает его. Она хотела верить в искренность его чувств.

Ее мать, вероятно, испытывала такие же чувства к ее отцу. Не повторяет ли она ошибку Габриэль Фламбо? Теперь она поняла свою мать. Если Габриэль чувствовала то же, что сейчас чувствует сама Белл, она не могла не отдаться отцу.

Михаил провел пальцем по шраму на ее щеке.

– Как бы вы поступили, если бы не стеснялись?

Белл тихо вздохнула, и напряжение спало. Она робко улыбнулась и вложила руку в ладонь Михаила.

Он повел ее в спальню, закрыл дверь и повернулся.

В фиалковых глазах Белл, словно в зеркале, отражались ее опасения. Она вся дрожала.

Он уже успел забыть, как застенчивы девственницы. Он страстно хотел ее, но не спешил, чтобы не спугнуть.