– Наша договоренность все еще в силе? – Кубарев смотрел в окно, избегая моего взгляда.

Он ждал ответа, а я не знала, что ему сказать. Парень с «уазиком» напал на меня. Вполне возможно, что ранее он точно так же напал на Губанова. А Кубарев просит его отпустить. Скрыть его существование от полиции. И как я должна поступить? По закону или по совести? Что, если и тот и другой варианты неверные?

– Сейчас я не готова ответить на ваш вопрос, дядя Костя, – наверное, впервые я назвала Кубарева так, как он предложил. – Правда, не готова. Мне нужно посоветоваться. Как только буду готова ответить, вы узнаете об этом первым.

– Собираешься-таки рассказать все своему капитану? – Кубарев едко сплюнул. – Что ж, давай, вали. Только ко мне больше не суйся. Чревато.

– Дядя Костя, вы меня неверно поняли. Я не собираюсь рассказывать о чем бы то ни было ни единой живой душе. И совет получить хочу вовсе не от человека, – поспешила реабилитироваться я. – Это совсем другое. У меня есть… Я всегда… Впрочем, неважно. Думайте, что хотите. За помощь спасибо, но на этом, полагаю, наши пути расходятся.

Я решительно вышла из-за стола и направилась к выходу. Уже закрывая за собой входную дверь, я услышала довольный смешок, донесшийся из кухни. Хлопнув дверью, я невольно улыбнулась в ответ. Вот ведь пройдоха! Специально спровоцировал меня. Хотел на реакцию полюбоваться. Ну, погоди. Вот закончу с делами, отомщу по полной программе.

В гостинице я первым делом вытащила магические кости. В их помощи я нуждалась, как никогда. Парень, напавший на меня ночью, беспокоил меня. Он вел себя нелогично. Собираясь совершить кражу и убийство, выбрал себе чуть ли не эксклюзивный транспорт. Заполучив кучу денег, околачивается в непосредственной близости от места преступления. И ничуть не таится. Восемь часов кряду в интернет-кафе просидел. И машину не спрятал, а продолжает разъезжать в ней по городу. Для чего? Чтобы в глаза лучше бросаться? И что такого суперличного он мог оставить в квартире убитого, такого, что заставило вернуться туда, рискуя напороться на полицейский патруль? Мне удалось найти только шнурок. И не факт, что шнурок этот не принадлежал убитому. Если так, то я напрасно рисковала жизнью и подставляла голову под удар. Шнурок не приведет меня к убийце, если он ему не принадлежит. Мысли мои ходили по кругу, порядком этим утомляя. Вот поэтому-то я и хотела знать, что день грядущий мне готовит? Чего ожидать от жизни в сложившейся ситуации. И куда направить расследование. Я пребывала в полной растерянности и нуждалась в совете.

Развязав тесемки мешочка, я вынула двенадцатигранники. Кулак разжался, собираясь пустить кости. В этот момент зазвонил телефон. Сигнал его был неожиданным и слегка напугал меня, отчего я резко сжала кости в кулак, остановив их движение. Потянувшись за трубкой, я нажала кнопку приема вызова.

– Татьяна? С вами все в порядке? Позвонил капитан Сорокин, сообщил, что вы собирались с ним на задержание, но так и не явились. Он начал беспокоиться. Вы одна в чужом городе. Мало ли что может случиться. Когда он позвонил, я был как раз у Валентина. Услышал новость, что вы пропали, поехал в гостиницу. Там сказали, что вы не ночевали в номере. Я помчался искать вас по всем больницам. Я даже морги все обзвонил! Почему ваш номер не отвечал?

Эту тираду я выслушала от Потоцкого. На этот раз он был настроен получить ответ на каждый свой вопрос. Вздохнув, я спрятала кости в мешочек и сунула его в сумочку. Придется с откровениями повременить. Сейчас важнее придумать, как бы половчее соврать Потоцкому, чтобы и дурой не выглядеть, и правду не выдавать. Набрав в легкие побольше воздуха, я выпалила:

– Лучше поговорим при встрече. Через полчаса в ресторане гостиницы, идет?

И не дав собеседнику возможности возразить, быстренько прервала связь. Итак, я выиграла фору в тридцать минут. За это время нужно придумать более или менее стройную версию, почему меня не было в номере и отчего на моем телефоне сорок два пропущенных вызова! Давай, Танюша, дерзай. Потренируй фантазию.

– Шнурок, шнурок. Ну да, помню. У Андрея на шее всегда серебряный амулет висел. Как раз на черном шнурке. А уж на этом или на каком другом, этого я вам сказать не могу, – Потоцкий внимательно разглядывал вещицу, найденную в квартире покойного.

Вот уже час мы сидели в ресторане при гостинице, обсуждая текущие дела. Правда, сначала мне пришлось выслушать целую речь о том, как «…некрасиво оставлять в неведении о своем местонахождении тех людей, которые несут за тебя ответственность…». Я тут же озвучила свежесочиненную версию. Пришлось сочинить, что всю ночь сидела в засаде, выслеживая подозреваемого. Потоцкий тут же оживился, принялся выпытывать подробности, задним числом беспокоиться, не опасно ли это – сидеть в засаде.

После такого неподдельного интереса пришлось давать полный отчет о проделанной работе, дабы удовлетворить любопытство клиента. Я старалась не слишком увлекаться сочинением «подробностей расследования» и рассказала о появлении в деле некоего субъекта, подозреваемого в причастности к убийству, умолчав о некоторых деталях. В целом получилось не так уж плохо.

Потоцкий доложил о несанкционированном проникновении в квартиру Губанова неизвестных. Рассказал о недовольстве Радукевича, которому о моей необязательности доложил капитан Сорокин. Выяснить у Потоцкого, на кого охотился Сорокин, не удалось по той простой причине, что он сам об этом не знал. И тогда я предъявила ему шнурок, надеясь, что хоть про эту находку он что-то знает. Потоцкий оправдал мои ожидания на все сто процентов. Он видел шнурок у покойного на шее! Видел он и амулет.

– Сможете описать амулет? – попросила я, забирая улику у Потоцкого. – Постарайтесь вспомнить, что это было. Откуда он появился, и не упоминал ли Губанов о его пропаже незадолго до смерти? Короче, меня интересует все, что касается этого амулета и шнурка.

– А чем он так знаменит? – шутливо споросил Потоцкий.

– Всего я вам сказать не могу, Егор, вы уж простите. Но поверьте, эти сведения крайне важны для успешного окончания расследования, – как можно тверже произнесла я.

– Хорошо, хорошо. Если нельзя говорить, я настаивать не буду. Главное ведь результат, верно? – поспешил заверить меня Потоцкий. – А что касается того украшения, что Андрей носил, то сведений о нем у меня не так уж и много. Андрей носил его всегда. По крайней мере, я довольно часто видел на нем этот шнурок с серебряной подвеской, с тех пор как мы познакомились.

– Что это было за украшение? – спросила я. – Как выглядело?

– Это была монетка. Вернее, форма украшения напоминала монету диаметром сантиметра в три, не больше. Только она была не цельнолитая, а вся дырявая какая-то. Сделана так. Андрей называл ее талисманом. На удачу, – попытался описать амулет Потоцкий.

– Нарисовать сможете? – спросила я.

– Попытаться можно, – согласился Потоцкий.

Я положила перед ним свой блокнот, сунула в руку ручку, и внимательно следила за работой, пока Потоцкий пытался воспроизвести внешний вид амулета Губанова.