— Это как нан-информатор, — продолжал вполголоса Фар. — Только нан может настроиться на любую волну, а телефон только на определенную, выбранную его хозяином. А так как в двух других мирах телепатов раз-два и обчелся, то эта новинка мгновенно приобрела популярность. Они есть у многих, их, как у вас говорят, иметь престижно. — Пушистик слегка приостановился, поджидая меня, немного обалдевшую и поэтому отставшую от процессии. — Наличие телефонов, конечно, не афишируют, так как это незаконно, но все равно продолжают брать. Небольшой, удобный, модный. Излюбленные волны, выбираемые для телефонов: дом, телохранитель, Совет, любовница… Поэтому, чтобы охватить все желаемые участки, у некоторых этих приборов по несколько, хотя удовольствие далеко не из дешевых. У одного барона, насколько мне известно, — их шесть!

Да, фантазия человека безгранична…

Так, негромко разговаривая и прошагав по этим нескончаемым коридорам уже, наверное, целую вечность, мы «незаметно» пришли к главному залу, где нас и встретил радушный хозяин — правитель этого куска суши. Сей господин был, как и его брат, невысоким пухликом в жутких сиренево-желтых одеждах. М-да, красота спасет мир… от засилья интеллекта.

— Счастлив приветствовать вас в нашем чудесном мире!

— Скорее, чудном, — укоротила я его заготовленную речь. Мое терпение безграничностью никогда не отличалось. — Я о его несуразных формах, — решила пояснить ему я.

— Ах, это! — обрадовался толстячок тому, что меня, оказывается, можно легко понять. — Знаете ли, мы привыкли к этим формам и считаем их вполне нормальными, — махнул он своей пухленькой ручкой, сплошь унизанной перстнями.

— Привыкли?! Следовательно, этот мир не был таким изначально?

— Нет, что вы! — замахали уже обе его руки. — Наш мир раньше совсем не отличался от других. Мир, как все… Ничего примечательного. А это, — руки взлетели вверх в широком жесте, — достижение одного нашего великого волшебника! Он, знаете ли, просто страсть как любил все геометрически правильное, ну и, усердствуя над своим парком, немного перестарался… М-да. — Пудрик задумчиво почесал кончик носа. — Пробовали потом, конечно, исправить, и он сам, и другие волшебники. А теперь уж привыкли. — Он снова развел руками. Похоже, что это его любимый жест или излюбленное движение, что рассказывать может долго, а мы между тем до сих пор стояли у двери зала. — Считаем это своего рода достоянием. Хотя желающие всему вернуть изначальный вид еще встречаются. Каждый год находится какой-нибудь чудак, пробующий свои силы по возвращению былой природы. Посетят, знаете ли, второй материк и… Что в нем такого, в этом материке? Он же даже не волшебный!

— Зато теперь понятно, почему он не волшебный. Природа решила обезопасить себя от горе-волшебников хотя бы на части своих земель, — проворчала я, думая о том, что паду здесь смертью голодных.

Фар, как будто прочитав мои мысли или придя к такому же выводу, мягко перебил говоруна и сказал:

— Миледи очень устала и хотела бы отдохнуть.

«И поесть, и поесть!» — сверлила я телохранителя своими мыслями. Пудру… Щет! Надо Фара попросить написать его имя на бумаге и действительно выучить. Короче, этот пухлый правитель вновь развел своими ручонками, забегал (просто пару раз переставил ноги с места на место), засуетился (позвонил чем-то вроде колокольчика), и через пять минут мы уже подходили к нашим апартаментам, предварительно дав Пудре обещание «разделить с ними скромный ужин».

Шла я, точа обиду на Фара, на себя, на весь белый свет, но лишь вошла в комнату… Да они просто душки! Умнички! Надеюсь, тут нет геометрической дичи?

Посредине комнаты стоял столик, который ломился от всяческих блюд. А запах! Запах! Ммм… За секунду я оказалась за этим столом, а за пять минут объелась так, что вам и не снилось (мне тоже — даже не замечала, что в меня вмещается столько всякой еды). С чувством полного насыщения и удовлетворения я завалилась на огромную кровать. Ну и пусть ее постельное белье четырех цветов, все равно через минуту я его видеть не буду…

Проснулась я сама (без помощи Фара!) и первым делом попроведала чудо-столик. Он был почти пуст: я прекрасно помню, что все с него съела, просто надеялась на пополнение по принципу «скатерти-самобранки», пока я почиваю. Теперь на столике наполненной оставалась лишь небольшая ваза с фруктами. Жаль… Хотя у меня же ужин на подходе. Ужин в высших кругах! Это вам не хухры-мухры!

Приняв душ, я снова озадачилась: что надеть? Платье я свое не вывесила, и оно, мягко говоря, помялось. В общем, выглядело сейчас, как будто его корова немного пожевала и выплюнула. Даже натянутость на мне его не спасла бы от этого жуткого состояния. А утюга у меня нет. Как-то не захватила (странно, правда?).

В этом легком замешательстве, задумчиво-грустном состоянии и с кучей хвостиков-огрызков-остатков на столе меня и увидел вошедший нан.

— Ты на ужин собираешься? — прозвучало от него вместо приветствия.

— А как же «Добрый вечер! Ты хорошо отдохнула? Чем омрачено твое прекрасное личико?» — осведомилась я у этого невежи, покачивая в пальцах один из огрызков.

— Неужели ты собираешься сесть на диету и питаться одними фруктами? — в тон мне лилейным голоском поинтересовался этот гад. Знает, чем зацепить, на какие клавиши нажать!

Сперва я хотела запустить в него этим самым огрызком, потом надавить на сострадание, «разрыдавшись» на груди этого пушка, но, снова передумав, дожевала какой-то оранжевый фрукт (помогающий мне в моих нелегких решениях) и мрачно спросила:

— Тут в моде ходить в мятых вечерних платьях? — и ткнула пальцем в свой наряд, небрежно раскинутый на кровати.

Фар демонстративно хмыкнул и вышел из комнаты.

— Ах так! Ах вот ты как! Я для него… А он! Ну, я тебе докажу. Я, я… — понеслось мое возмущение ему вслед.

Я стала собираться на обжорное приглашение. Выбирать особо было не из чего, поэтому я наряд слепила из того, что было, а потом что было, то и нацепила. Сначала оглядела свои джинсы и, оставшись довольной (они были практически чистые), надела свои новенькие туфли (прелесть!), красную футболку с прикольной мордочкой с нимбом, а вокруг бедер завязала оранжевую скатерть со стола. В довершение сделала два хвоста на голове и макияж а-ля «раскрась во все цвета радуги и радуйся». Повертевшись перед зеркалом, отправилась на ужин.

Пройдя несколько бесконечных и запутанных коридоров, я поняла, что архитектор, работавший над планировкой этого здания, явно преследовал одну-единственную цель — если враг или бунтовщики проникнут сюда, то, пытаясь найти центральные помещения, просто заблудятся, устанут и сдадутся без боя, только за то, чтобы их вывели поскорее отсюда. За это время блужданий по коридорам я не встретила ни души и собиралась уже вернуться назад, когда неожиданно очутилась перед развилкой из трех коридоров. Так. «Налево пойдешь — себя потеряешь (невосполнимая потеря!), направо пойдешь — совсем заплутаешь (тоже не годится), прямо пойдешь — что-то найдешь». Почему бы и нет? Вперед и только вперед! Прямо пойдешь… Вот я туда и пошла и нашла маленький круглый зал, шириной метров пять с несколькими дверьми. Решив, что погуляла уже достаточно и испытывать судьбу больше не стоит, а лезть во все двери подряд некрасиво, я закричала: