не слышали, — кивнул Император. — Этот человек, при всех своих выдающихся достоинствах, совершенно лишён тщеславия. Заслуги его перед нашей семьёй огромны, но имя на страницах газет почти не мелькает. Вся жизнь господина Юнга направлена на служение нам, он состоит при моей супруге с самого детства, приходится ей дальним родственником. Если бы не он, то… — Император не договорил.

— Но сейчас рядом с цесаревичем — Клавдия Тимофеевна, — напомнил я.

— Верно. Господин Юнг вынужден был ненадолго отбыть на родину. Его матушка, к сожалению, очень плоха, уехал повидаться с ней. Он вот-вот вернётся, а в его отсутствие при Борисе находится баронесса Вербицкая. Господин Юнг признал её самой талантливой из всех целителей, которых видел. Целиком господина Юнга она, конечно, заменить не в состоянии, но продержаться несколько дней — способна. Недавно мне доложили, что Клавдия Тимофеевна добралась уже до восьмого магического уровня.

— И она — тоже, — вырвалось у меня. — Значит, я прав.

— Что вы сказали?

— Сказал, что искренне рад за Клавдию Тимофеевну, — выкрутился я. — Так вы говорите, она замещает господина Юнга в его отсутствие?

— Совершенно верно. Клавдия Тимофеевна помогает справляться с кризисами цесаревича — такими, как сейчас. Я не слеп и не глух, Константин Александрович, — горько продолжил император. — Мне известно о том, что белых магов пытались извести — для того, чтобы создать в Империи дисбаланс. Я уверен, что цесаревича проклял — или же навёл на него порчу — тот же самый, с позволения сказать, человек, который мутит эту воду. Которому очень нужно, чтобы Российская Империя взяла курс на черномагическую политику. Полагаю, вам известно, что именно так поступила уже практически вся Европа. И — да, в последние годы европейские страны показывают стремительный рост в науке, технике, быту. Однако к чему всё это приводит в конечном итоге?

Уж кто-кто, а я хорошо знал, к чему всё это приводит. К власти Концернов… Однако счёл за благо промолчать.

— Когда на одну чашу весов падает слишком много — другая чаша быстро поднимается вверх, — сам ответил на свой вопрос император. — Поднимается столь быстро, что может захватить дух от восторга. Однако в конечном итоге весы попросту переворачиваются — и летят со стола на пол.

— Если эти весы не прикручены к столу надёжными болтами, — всё-таки не удержался я.

— Именно, — кивнул император. — Хорошая аналогия. И сейчас кто-то пытается выкручивать эти… болты. Специальные службы разводят руками. Прорицатели в один голос кричат об ужасающих последствиях. А вы, Константин Александрович, за неполный год отвоевали белым магам преимущество в Ближнем Кругу. Разрушили планы злоумышленников на похищение моей дочери. И положили конец планомерной, многоходовой террористической акции — которая длилась долгие годы. Той, из-за которой белые маги теряли силы.

Император остановился, голова его поникла.

— Чего греха таить — наблюдая такой подъём среди белых магов, я надеялся, что и Борис исцелится после этого. Но — увы. Чуда, как видите, не случилось.

Второй раз за день в разговоре со мной сетуют на отсутствие чуда… Да что с вами такое, люди⁈ Я понимаю, что чудеса живут в вашем мире с момента его сотворения. Столь давно, что стали обыденностью. Но — всё же? Как же — на Бога надейся, а сам не плошай? Как насчёт того, чтобы хотя бы смотреть на реальность без розовых очков и просчитывать свои действия, исходя из анализа текущей ситуации?

— Ещё и поэтому я ищу сближения с вами, Константин Александрович, — сказал император. — Вы — не чёрный и не белый, как я. Однако, в отличие от меня, у вас развязаны руки. Вы можете действовать. И я прошу вас именно об этом: действуйте. Найдите того, кто всё это затеял. И заставьте его остановиться. Пока не поздно. Потому что, если действовать начну я — я более не смогу быть императором. Всё развалится. Даже если я убью его — победит он.

С этими словами Император схватил цепочку, поднял жемчужину. И я увидел, как чернота заволакивает её всю.

Я никогда не считал себя трусом. Но сейчас вдруг понял, что имеют в виду, говоря: земля уходит из-под ног.

Сила, исходящая от Императора, навалилась на меня и будто окутала со всех сторон. Я почувствовал себя стоящим на краю бездны — которая вот-вот разверзнется.

Эта чернота — то, чего нельзя допустить. Это — то, что приведёт Империю к полному краху. Это просто необходимо остановить!..

К счастью, ни сделать что-либо, ни даже закончить мысль я не успел. Император умел сдерживать свои чувства. Тьма отхлынула, и жемчужина вновь сделалась наполовину чёрной, наполовину — белой.

— Эта тварь ведёт войну на всех фронтах, — вернув жемчужину на место, тихо сказал император. — Войну, которая не рассчитана на победу в единственной схватке. Это — многоходовая, давно спланированная и тщательно рассчитанная операция. Продуманная настолько, что каждый наш шаг, кажется, является частью плана нашего врага. За исключением ваших шагов, Константин Александрович. Ваше вмешательство — это то, чего он не ожидал. Вы отважны и непредсказуемы. Вы не боитесь рисковать. Если смотреть со стороны, то выглядит это так, будто каждое ваше новое действие путает врагу все карты… Я уже перед вами в неоплатном долгу. И, разумеется, вы можете просить меня о чём угодно. Любая услуга. Если, конечно, оказать её — в моих силах. Любая помощь. Любые резервы…

— Благодарю. Мне пока не нужны никакие резервы, — сказал я. — Собственно… на сегодняшний день я, пожалуй, уже располагаю лучшими. — Тут я подумал о Тайной Канцелярии и Витмане. — Вот когда дойдёт до настоящей жары — тогда, наверняка, к вам обращусь.

— Обещаю, что буду готов, — кивнул император.

— Но вот небольшая личная просьба у меня всё-таки есть…

— Я весь внимание, Константин Александрович.

— Видите ли. Есть один хороший человек, которому очень не хватает дворянского титула. За, скажем так, особые заслуги перед отечеством. Этот человек неоднократно помогал мне во всём. Во всех тех… шагах, о которых вы только что говорили. За которые вы мне благодарны…

— Довольно. Нет нужды объяснять, — взмахнул рукой император. — Я пообещал исполнить любую вашу просьбу — и я её исполню. Один лишь вопрос: этот человек — маг?

— Боюсь, что нет, — смутился я.

Почему-то этот простой вопрос мне никогда не приходил в голову. А ведь все известные мне дворяне были магами.

— Значит, ему придётся стать таковым.

— А такое возможно? — удивился я.

— Разумеется. Выше первого уровня вашему знакомому, боюсь, не подняться — особенно если этот человек немолод. Однако зачатки способностей у него будут. Я отдам необходимые распоряжения, этим займутся лучшие специалисты.

Я непроизвольно поёжился.

— Кто этот человек? — спросил император.

Я назвал имя и фамилию. Император не изменился в лице.

— Что ж, воля ваша. Его разыщут и подвергнут процедуре сегодня же. Дворянство я пожалую лично. Об этом будут сделаны соответствующие объявления во всех значимых газетах.

— Премного вам благодарен, ваше величество! — от души сказал я. — И ещё вопрос. Клавдия Тимофеевна ночует во дворце?

— Нет. — По лицу императора скользнула улыбка. — Она предпочитает возвращаться в город. Вы можете подождать её здесь.

После этого мы распрощались. Император удалился, а мне какой-то человек в ливрее, мгновенно оказавшийся рядом, предложил пройти в «кабинет для ожидания».

Стоит ли говорить, что в «кабинете» свободно можно было бы разместить на ночлег целую роту. Лакей, или кто уж это был, предложил подать чай или кофе.

— А посерьезнее ничего не найдется? — вырвалось у меня.

Вспомнил вдруг, что за сегодняшний сумасшедший день успел только позавтракать — и то наспех.

Лакей, если и удивился, даже ухом не повёл.

— Желаете отужинать? — спросил он.

— Да, было бы неплохо.

— Какие закуски предпочитаете? Что подать на горячее?

— Закусок не нужно. Зеленый салат и шницель с отварным картофелем. — Я назвал блюда, которые чаще всего подавали на ужин в академии.

Лакей поклонился.

— Напитки?

«Пиво, — подумал я. — Холодное, в запотевшей кружке. Намахнуть бы сейчас, пожрать как следует — и прилечь…»

— Морс.

— Будет сделано-с. — Лакей поклонился и исчез.

А я плюхнулся в изящное креслице, обитое атласом. Покосился на стоящий рядом диванчик.

Прилечь не помешало бы, да. Умотался за сегодняшний день — будь здоров. А Клавдия, как придёт, разбудит. У неё очень хорошо получается это делать. С каждой нашей новой встречей — всё лучше.

Год общения со мной не прошёл