– А-а, ну да, мне говорили про тебя.

– Так о чем твои невеселые помыслы?

– Хочу на ту сторону реки перебраться, да в крепость мне надо срочно. Вороги недалеко в степи, сказать бы сотнику об этом.

– Мыслю, он обо всем уже знает и так.

– С чего ты взяла?

– Сегодня поутру много конных чужаков на ваш берег через брод прошли. Крепость в осаду взяли. Тебе через их кордоны теперь уж и не пробиться.

– Много их там?

– О-ой много. Я столько войска, почитай, и не видела отродясь.

– У-у-у! Не успел. Не успел предупредить родовичей! Теперь только за подмогой бежать. Могут не выстоять сами. Как тебя кличут, русалка?

– Руся.

– Помоги через реку перебраться и на берег выбраться.

– Тут в полверсте, на том берегу айна зверьем протоптана есть. Входи в воду, берись за плечи. Да не нажимай так сильно, больно же. Поплыли, – стараясь не делать резких движений хвостом, русалка, тем не менее, плыла довольно быстро. – Куда руку сунул, не балуй!

Переправившись через реку и на прощание махнув Русе рукой, Ставр по извилистой, еле заметной тропе поднялся наверх, цепляясь за поросшие кустарником кучугуры. В раздумье постоял на дороге, прикидывая в уме, что делать. Побежал против течения реки. К обеду, совсем вымотавшись, свернул в лес, а вскоре добрался до околицы небольшой деревушки. Лай собак оповестил, что его заметили. Первыми встретили пришлого быстроногие мальчишки.

– Осьмун в деревне? – спросил у самого бойкого мальца.

– Ага.

– Добро, веди.

С приходом Ставра в деревню жизнь в ней завертелась, закрутилась. Старейшина Осьмун, тертый калач, узнав обо всех недобрых новостях, тут же, пока Ставр обедал, собрал родовичей, оповестил о набеге. Заставил брать добро и скотину, уходить в лес, прятаться в схроны. Сын старейшины, Зловид, уже подвел к избе заседланную лошадь с котомкой съестного припаса.

– Торопись, Ставр. Хай боги не оставят тебя в пути. Встретишь кого, кажи про набег, может, успеют оповестить соседей. Ну, а боярину Гордею кланяйся от нас, скажи, как придет с воинством, мы из лесу повыходим, подмогнем.

– Добро, старый, передам. Нно-о!

Ставру предстояло одолеть не менее пятидесяти верст.

Олеся разбудил громкий стук в дверь. Свесив ноги с лавки, увидел, что Мстислав тоже проснулся, вскочив со своего места, потянулся за мечом. Спали они в небольшой комнатушке, издавна отведенной для проживания начальнику заставы.

– Заходи, – подал голос Мстислав, уже опоясавшийся и только после этого всовывавший ноги в высокие поршни.

Переступивший порог Мстиславов десятник Шестак, крепкий дядька, давно пришедший с семьей в Гордеев городок из Чернигова, по распоряжению боярина, отца Мстислава, не здороваясь, сразу выпалил мрачным голосом:

– Поднимайтесь, сотники. Со стен видать, как к броду великое воинство подходит, и все на конях. Застава по тревоге поднята, вои оружны, расходятся по местам.

– Чего ж ты, пенек старый, нас-то последними поднял?

– Поднял, как положено, выйдите как раз вовремя, а ворог от вас никуда не сбежит.

Поднявшись на стены, оба сотника с высоты укреплений на пологом спуске к реке в лучах раннего солнца разглядели нерадостную картину. Через брод, по воде, доходившей лошадям по брюхо, шли плотной колонной растянувшиеся на марше конные отряды кочевников. Шли, прикрываясь круглыми щитами от возможных стрел русичей. С высоты вся эта масса людей, одетых в кожу и малым числом в железо, напоминала тело извивающейся змеи, высунувшей голову в сторону крепости, хвост которой терялся где-то в подлеске. До ушей русских воев доносились плеск воды и топот копыт, говор и команды старших над отрядами. Пересекая реку, колонна, раздваиваясь, хлынула вверх по шуршащему пляжу, взбираясь на пологую возвышенность берега, обтекала крепость с обеих сторон по широким дугам. Было заметно, как вражьи воины, косясь на стены, переговаривались между собой, видимо, оценивали возможности укрывшегося за ними противника.

Олесь видел, как после передового отряда, составившего, по его прикидкам, никак не меньше восьмисот всадников, после промежутка двинулся следующий отряд. Кочевники шли беспрестанно, заполнили собой все пространство в отдалении от заставы, окружив крепость.

– Что делать будем, Олесь? – не отрывая взгляда от двигающейся рати, спросил Мстислав.

– А что тут сделаешь, Мстиша? Воевать будем, стоять до последнего бойца. Эх, жалко Горбыля с нами нет, глядишь, може, придумал чего, – Олесь оглядел ближайших к нему воинов, заметил, как спокойно смотрят на врага ветераны, не раз побывавшие в походах, как волнуется молодежь. Пошел по галереям, спокойно, уверенно глядя в лица людей. – Чего приуныли, родовичи? Хотите жить вечно? Ничего, ежели ляжем здесь, Диды встретят на мосточке Калиновом, в Ирий проводят, никого не оставят. Так что нам ли чужаков бояться, пусть ворог нас боится.

Мстислав шел по галерее в другом направлении, тоже подбадривая людей, отдавал приказы десятникам, смотрел, много ли стрел вынесли на стены.

От вставшего на безопасном расстоянии воинства отделился всадник, без щита и лука, без сабли. Рысцой он подскочил к единственным крепостным воротам, окованным полосами железа и запертыми наглухо. Поднял перед собой ладони, показывая, что он безоружен. Выкрикнул на языке печенегов:

– Хочу видеть тархана урусов! Хочу передать ему слова хана орды Селюка!

Мстислав наклонился, выглянул с надвратной галереи.

– Я сотник пограничной стражи Мстислав. Говори.

– Мой хан готов сохранить вам жизнь, если вы откроете ворота крепости и сложите оружие. Хан милостив и позволит вас выкупить вашему тархану!

– Вот засранцы, нашли, что предложить, – зло усмехнулся Олесь.

– Передай своему хану, что если он уведет свое войско обратно в степь, мы не будем таить обиду на него, а наш боярин будет считать, что этого перехода границы не было.

Развернув коня, ханский посланец ускакал прочь. События, последовавшие далее, оставили в голове у Олеся цепь воспоминаний отрывочного характера.

На окруженную со всех сторон маленькую деревянную крепостицу, приткнувшуюся на краю Черниговского княжества, кочевники накатили волнами куренного воинства. Конная масса сдвинулась с места и, набирая скорость, вышла на предел полета стрелы. Тысячи вестниц смерти сорвались с тетивы и полетели на стены в поиске укрывшихся за ними кривичей. Русы пускали стрелы в ответ, но две сотни людей, это капля в море по сравнению с ордой стервятников. Место у проемов бойниц ощетинилось древками с оперением, появились первые убитые и раненые. Стоило чуть зазеваться, высунуться для выстрела из бойницы, и дружинник валился со стрелой, застрявшей в плоти.

Олесь заметил, как строй лошадников раздвинулся, и в его промежутки выскочили клинья скачущих к стенам штурмовиков, держа у стремян лестницы, попарно двигаясь друг за другом. Следом появились отряды поддержки.