и встает. Ни слова не говоря, но поглядывая в мою сторону до последнего, Мирон идет из комнаты.

Проходит минут пять, и он возвращается с подносом в руках. Я спешу привстать и сесть в позу лотоса. Вроде голову больше не обносит, да и желание поесть немного появилось.

Мирон ставит поднос на кровать передо мной и садится чуть подальше.

На подносе помимо разнообразной еды лежит еще и мой телефон, которому я удивляюсь.

Вопросительно смотрю на Мирона, взяв его в руки.

— Пока нес тебя в дом, он выпал из твоего кармана. Я нашел его потом в саду.

— Спасибо, — бросаю его на постель и беру стакан со свежевыжатым соком. Пью жадно, подглядывая за ним.

Дальше приступаю к красиво нарезанным дольками овощам, мясо тоже ем.

Довольно быстро наедаюсь, под пристальным вниманием мужа.

— Мне хватит, — хочу сама взять поднос, чтобы отнести его ко столу, но Мирон забирает его сам.

А я сразу укладываюсь назад на подушку, надеясь, что он вернется на свое прежнее место и будет держать меня за руку.

Сама просить его не буду. Боюсь снова стать навязчивой для него.

Но Мирон по собственной воле возвращается к кровати, садится на то же место, что я увидела его, когда открыла глаза. Но руки моей не берет.

— Точно все в порядке? Ничего не болит? — чуть наклоняется ко мне, как сканер считывает мое лицо.

— Мне гораздо лучше, чем до того как… — опускаю глаза. — Ты… ты глупость совершил, когда выбрал меня. Я совсем не подходила для роли «такой» жены…

— Я это понял, — с легким раздражением и горечью выдает Мирон.

— То, что я так легко согласилась на твое предложение, вовсе не значило, что я была готова к... такому. Да, ты меня предупреждал, но я и представить не могла…

— Ты правда хочешь продолжить этот разговор? Я не хочу, чтобы тебе снова стало плохо.

— То будет уже моя вина. Я это начинаю.

— А мне все равно, кто это начинает. Нет смысла об этом говорить, Лиля. Я хочу наладить наши отношения. Это разве не главное?

— Хорошо, я больше ни слова не скажу о твоем поступке касательно твоего решения жениться на мне только лишь потому, что жизнь твоя стала слишком тяжкой. Но я хочу обсудить другое, то, чего ты запрещал мне касаться. То, что меня очень мучает, — взгляд Мирона меняется, он становится острее. Тяжелее дышать начинает. Наверное, догадывается. — Я хочу поговорить о ней. Что ты чувствуешь до сих пор?.. Мне важно знать. Скажи, как есть.

Глава 25

От одного его этого взгляда у меня сердце кровью обливается. Ему больно. До сих пор... Под кожей у него эта потеря.

Он не готов говорить со мной о ней.

Да что я себя обманываю... Он никогда не будет готов.

— Забудь, — выдыхаю спустя еще несколько секунд. — Забудь, что я вообще заикалась об этом снова, — отвожу взор в окно.

Ну, хотя бы не затыкает как раньше.

— Будешь дуться?

— Нет. Я просто окончательно поняла, что мне из тебя этого не вытащить. Кажется, это ты и имел в виду, когда говорил, что вряд ли изменишься до конца…

Не раскроет он мне свою душу. Он просто не может. Дело даже не в желании. Просто он такой.

Возможно я смирюсь с этим, а возможно нет. Посмотрим…

— Сейчас я точно не собираюсь об этом говорить, — произносит Мирон. — Не тогда, когда ты в таком состоянии.

— Так ты сейчас мной такой, только потому что я обмороки от наших скандалов валюсь? — резко повернув голову, смотрю на него жестким взглядом.

— Нет, — отвечает сразу и твердо. — Я в принципе больше не хочу стресса ни для тебя, ни для себя.

— Но что все-таки тебя побудило так резко изменить свое мнение? И где гарантии, что через несколько дней у тебя снова не переклинит?..

Пожирая меня глазами, Мирон подсаживается ко мне еще ближе и крепко берет за руку. Я даже цепенею.

— Не переклинит. Я все решил со своей стороны. Но ты… ты тоже не глупи, — смотрит строго. — Я по-хорошему хочу… Для меня все это очень сложно, но я хочу, чтобы у нас все сложилось. Ты этого хочешь, и я не меньше. Давай, чтобы больше никаких истерик. Сам я тебе больше поводов не дам.

Сглотнув, я несколько секунд перевожу дух, стараясь не прослезиться.

— Ты… ты всерьез говорил, что тебе никто больше не нужен?

— Я был серьезен, — едва заметно кивает. — Не плачь…

Просит меня не плакать, а слез только больше становится.

Да, это далеко не признание в любви, но для меня именно так и прозвучало. Я и не надеялась, что когда-нибудь все хотя бы так станет между нами.

Что, если однажды он сможет сказать что-то большее? Ведь жизнь не такая короткая, как многие говорят. А мы еще молоды и женаты всего год. Да, этот год был адом, но впереди может быть столько хорошего, что о плохом я потом и не вспомню.

Эх, мечты…

— Я не буду… — утираю слезы тыльной стороной ладони и приподнимаюсь. — Мне уже лучше… Я пойду умоюсь и переоденусь.

— Иди, — мягко отвечает мне Мирон. Наши глаза снова встречаются, но я первая отвожу взгляд и встаю с кровати, освободившись от его руки. — Только не закрывайся, — просит он меня, провожая взглядом.

— Хорошо.

Ухожу в ванную и долго стою перед зеркалом, упираясь руками в раковину. Изредка смачиваю ладони холодной водой и прикладываю их к шее. Мне очень жарко… Лихорадит всю.