– Но ведь у него не только деньги, но и настоящие рисунки!

– Да. А преступникам нужно получить то или другое, или и то и другое, ведь именно они понесли ущерб. И ниточка, которая ведет к этому мифическому Нефедову – ты.

* * *

– Но откуда мафии знать про меня?

– Может быть, ты все-таки рассказывала кому-то о том, что делала экспертизу рисунков? Вспомни!

– Нет же! Только папе и Соколову…

– Про Николая Алексеевича понятно, а Соколов не мог?..

– Ну что ты!

– А тот питерский Моисей Соломонович, который тебе дал наводку?

Наташа на минуту задумалась.

– Нет. Он только делает вид, что болтливый. Но на самом деле никакую информацию из него клещами не вытянешь, если сам рассказать не захочет. Он из тех, кто любит ею владеть, а не распространять.

– Но может, он сам в этом деле замешан?

Она снова помолчала.

– Тоже нет. Понимаешь, при всем его торгашестве и любви к деньгам, у него есть определенные принципы. Я, конечно, не психолог, но все же интуиция мне подсказывает, что в такого рода сомнительную сделку он никогда не ввяжется.

– Ну что ж, – подвел итог Воронцов. – Значит, была утечка при изъятии из «Аргента». Там же присутствовали банковские служащие. Кто-то мог что-то увидеть, сообразить, рассказать другим. А дальше уже как лавина.

Наталья отпила глоток остывшего кофе, подняла глаза на Володю.

– А может, и хорошо, что об этом известно? Преступник начнет беспокоиться, сделает какую-нибудь ошибку, проявит себя. Ведь до этого он был уверен, что все шито-крыто.

– Ну, положим, беспокоиться он уже начал. Разве вчерашнего тебе не хватило?

– У тебя же юридическое образование! Как ты можешь утверждать без всяких доказательств, что эта авария подстроена? Да, на первый взгляд, похоже. Но бывают же такие совпадения.

– Да, бывают, но не слишком ли их много? Аренский, Дмитрий, теперь ты… Все связаны с этими чертовыми рисунками.

– Они не чертовы! Это не только шедевры великого художника, это еще и неоспоримое доказательство большой любви двух гениев двадцатого века! Это возможность будущего серьезного исследования жизни и творчества Ахматовой и Модильяни. Толкование природы и символики поэзии Ахматовой сегодня уже невозможно вне художественного анализа работ Модильяни. Тем более, непосредственно связанных со временем их любовных отношений.

Существует множество легенд о связи Амедео Модильяни с Анной Ахматовой. Об этом снят фильм, написаны книги и множество статей. Но это всего лишь художественные произведения. Гораздо больше об их романе говорят рисунки и стихи. Даже уже известные атрибутированные рисунки с изображением молодой Ахматовой говорят об интимной близости художника и поэтессы.

Влюбленные могли бы быть вместе, однако судьба разлучила их навсегда. Хотя в тот год они не думали о вечной разлуке. Просто были вместе – одинокий, бедный, невероятно красивый итальянский художник Модильяни и загадочная русская поэтесса Ахматова. Но важнее другое. Эти встречи, переросшие в глубокое чувство двух молодых талантов, оставили заметный след в их жизни.

Ее страсть, поэтичность и необычный облик сыграли роль в творчестве Модильяни. Черты ее лица и линии ее тела еще долго присутствовали в его работах. Но он шел дальше. И идти ему было нелегко: он преодолевал слабость, изнурение, нужду, но все же шел вперед, а это важнее всего. И ему не по силам было вспоминать, мечтать. Он из тех, у кого сменяются увлечения и разочарования. Он уже был далеко…

Модильяни подарил Ахматовой незабываемые дни, которые остались с ней на всю жизнь. А потом прощание навсегда. После первой встречи он целый год писал ей письма. После второго возвращения из Парижа она также ждала письма, которое так никогда и не пришло. Она была уязвлена его молчанием. Страдала. Пыталась излечиться от своей любви, решила даже родить ребенка и думала, что это исцелит ее. А через год поехала в Италию, и там, во Флоренции, впервые поняла, как многим обязана их встрече и нежданной любви. Он открыл в ее душе источник настоящей поэзии.

– Все это замечательно. – Владимир устало вздохнул. – Но сейчас разговор о другом: ты в смертельной опасности!

– Не надо так драматизировать, – улыбнулась Наталья. – Тем более что я уверена, такой замечательный сыщик как ты все очень скоро распутает.

Воронцов грустно посмотрел на нее. Просто руки опускаются, когда сталкиваешься с такой детской наивностью. Ну как тут объяснишь, что это уже не игра, что на кону огромные деньги и ставкой стала ее жизнь – единственное, что для него имеет значение. Какие найти слова, доводы, аргументы, чтобы убедить Наташу быть осторожней? Как уберечь ее от опасностей, спрятать, укрыть? Теперь, когда о ее участии в экспертизе рисунков Модильяни стало известно (ведь и ребенок поймет: все, что знает Касимов, – знают и непосредственно заинтересованные лица), даже в Англии, под отцовским присмотром она не застрахована от угрозы. Конечно, Николай Алексеевич сделает все возможное и невозможное, чтобы оградить дочь от беды, но ведь он не всесилен. Да и что ты за мужчина, Владимир Воронцов, если сам не в состоянии обеспечить любимой женщине безопасность и покой?

Он не решился рассказать ей вчера, что был на Ваганьковском неслучайно, в то же самое время, напротив, на Армянском кладбище хоронили известного «авторитета», одного из основных фигурантов встречи в Швейцарии. Умер он, хоть и скоропостижно, но, как ни странно, обошлось без всякого криминала – обширный инфаркт в почтенном семидесятилетнем возрасте. Ожидалось, что на похороны приедут многие «соратники» покойного, а по окончании церемонии соберутся на очередную сходку – смерть известного мафиози сразу же меняет расклад внутри этой разветвленной системы, а значит, требуются немедленные решения.

Нормальному человеку показалось бы кощунством использовать чужую смерть для своих преступных целей, другое дело – эти. У них свои понятия о чести, поэтому спецназ готовил акцию массового задержания. И хотя вся эта компания проходила, что называется, не по ведомству Воронцова, коллеги из уголовного розыска, зная его интерес к заграничной финансовой деятельности преступных группировок, пригласили поучаствовать в «профилактических беседах» после задержания. Именно в беседах, поскольку предъявить им по большому счету было нечего. Однако ничего не произошло.

С одной стороны, это успокаивало. Если преступники не торопятся собраться, значит, не сильно обеспокоены пропажей своих денег. С другой – такое спокойствие может означать, что все уже решено и теперь дело за исполнением.

– Милый, – прервала его размышления Наталья, – мы уже однажды использовали Касимова втемную[30]. Может быть, и сейчас стоит поступить так. Я ему позвоню, предложу информацию о том, где находятся рисунки…

– Нет! Но ты подала отличную идею. Мы на этот раз будем действовать открыто.