– Он их разгонит, – Герард широко улыбнулся. – Монсеньор Рокэ не любит придворных.

– Я не об Алве! – Придворных Ворон и впрямь не жалует, а уж предателей! – Герцог и герцогиня Ноймаринен вынуждены… принимать тех, кто выказывает лояльность.

– Но ведь так положено. – Воистину братец змейки был цыпленком! – На дне рождения короля всегда говорят о верности. Мама видела то, о чем вы говорите, и как вы прыгнули, тоже видела. Не волнуйтесь, Селина знает, что вы герой, но не все герои годятся в мужья, особенно для Мелхен. Ее нужно понять, а у вас это не выходит.

– Так ты знаешь?!

– Конечно, – Герард с нетерпением покосился на свое чтиво. Давенпорт зачем-то приподнялся и узнал пресловутого Пфейхтайера. – Вы же сами хотели, чтобы о ваших чувствах знали все.

– Я хотел? – обомлел капитан. – Я?!

– Вы так сказали, когда стало известно, что соседи скоро принесут варенье, и вы объяснились с Мелхен при Селине. Конечно, она могла неправильно понять, но ей показалось, что вы хотите объявить о своих намерениях всем.

– Я и хочу! Итак, обо мне знает вся Акона.

– Нет, сударь. То есть от нас с Сэль нет, но при мне о вашем чувстве говорили драгуны. Кроме того, вас слышала наша кухарка, а у нее много родни.

– Отлично, – рычать на Герарда не за что, не зарычать на жизнь очень трудно, – и что обо мне говорит кухаркина родня?

– Мне не доводилось с ними говорить.

– А с драгунами доводилось?

– Да, они не верят, что у вас получится. Хотите, я сварю шадди, меня научил маршал Эмиль.

– Свари, – буркнул Давенпорт, чтобы услужливый герой заткнулся хотя бы на несколько минут. Герард аккуратно заложил страницу и исчез за ширмами, из-за которых вскоре запахло шадди и чем-то еще. Парень был славным и, похоже, отлично воевал, но лучше бы у него была другая сестра, то есть лучше бы проклятой Селины не было рядом с Мелхен. Кухарка… Драгуны… Сколько же вокруг болтунов, а Мелхен все принимает слишком серьезно. До Бертольда это не допирает, трепло не желает никому зла, но эта его привычка молоть языком… А другие и рады!

Запах из-за ширмы становился все сильнее, Давенпорт особым поклонником морисского пойла не являлся, но сейчас был рад и ему. В горячей горечи ощущалось что-то нужное, которое позволит понять… Только понять не вышло, раздались быстрые шаги, двери распахнулись, и Чарльз с трудом скрыл изумление.

– Добрый вечер, граф, – вежливо поздоровался Придд, – я счел возможным вас потревожить. Герцог Ноймаринен обо всем осведомлен, более того, именно он назвал ваше имя. В случае вашего согласия вас заменит капитан Бигот. Он уже вызван.

– Я не имею обыкновения обсуждать приказы.

– Это отнюдь не приказ. Мой друг виконт Сэ нуждается во втором секунданте и был бы рад видеть в этом качестве вас.

– Я готов. – Большой Руди на стороне Савиньяка, иначе он повел бы себя по-другому. – Могу я узнать, в чем дело?

– Разумеется. Виконт Сэ вступился за находящуюся в сложном положении девицу, которую за глаза оскорблял виконт Дарзье. Ситуация усугублялась тем, что Дарзье проявляет ощутимый интерес к состоянию, которое при определенных условиях может достаться мужу девицы.

– Я слышал про этого господина, – отбросил последние сомнения Давенпорт, – и ничуть не удивлен. Можете мной располагать.

Что от них с Валме понадобилось рыжей родственнице Придда, Робер не представлял, но встать при появлении дамы пришлось. Имени и тем паче зубодробительной фамилии Иноходец не помнил, вся надежда была на Марселя, и тот не сплоховал.

– Вам надоело общество, виконтесса? – Валме отодвинул от стола пустующий стул. – Мы вас понимаем. Более того, мы по первому же требованию избавим вас и от своего общества тоже.

– Виконт, я искала вас, – девушка выразительно покосилась на Эпинэ, оказывается, она была голубоглазой. – Мне надо… узнать одну вещь.

– Если это тайна, герцог Эпинэ немедленно нас покинет.

– Нет! – тревожный взгляд обшарил альков, добежал до портьер и Клементом шарахнулся назад. – Я хочу поговорить о фехтовании.

– Дамам больше пристал стилет.

– Я не собираюсь никого убивать.

– Даже защищаясь?

– Я еще не замужем… Младший Савиньяк хороший фехтовальщик?

– Он – Савиньяк, сударыня.

– Хороший или нет?!

– Впереди него вряд ли больше десятка, включая регента и братьев.

– А виконт Дарзье?

– Они дерутся?

– Да!

– Лионель Савиньяк предпочитает убивать, Эмиль – ранить, а виконт Сэ, насколько мне известно, с поганцами о вечности еще не беседовал, Дурзье – первый. Вы удовлетворены?

– Спасибо.

Повернулась и тут же споткнулась, кажется, наступила на подол. На глазах двух дубин!

– Прошу прощения, – Робер подал странноватой даме руку, – куда вас проводить?

– Мне все равно, моя накидка у камеристки, а она придет только когда все кончится.

– Вы ошибаетесь, – Валме тоже поднялся. – Когда все кончится, придет только Создатель, если, конечно, придет, в чем многие обоснованно сомневаются. Сейчас должны начаться танцы, собственно, они уже начинаются. Слышите?

Людское гудение за портьерами в самом деле растворилось в тягучих, плавных звуках.

– Коломба, – с ходу определил Валме. – Ваше платье, виконтесса, с ней справится. Робер…

– Разрешите, – спохватился Эпинэ, – попросить вас о сча…

– И кто только это выдумал?! – виконтесса густо покраснела. – Счастье?! Только не здесь и не от танца с… дорогими невестами!

– Неприятный вам оборот выдумали церемониймейстеры королевы Алисы, – услужливо объяснил Марсель, – но не печальтесь. Регент не терпит дурновкусия, так что алисианское безобразие скоро вымрет, а двор заговорит на кэналлийский лад. Поверьте, это будет красиво, но сейчас вам лучше немного потерпеть. Коломба с герцогом Эпинэ на какое-то время вас защитит, а дальше вас будет защищать фрейлинский патент.

– Мне его не дадут!

– Пари, сударыня? Вы получаете патент и отдаетесь на милость портного моего папеньки. Вы не получаете патент, и я делаю предложение графине Дорак.

– Благодарю вас, – в этот раз она не запуталась, но чуть не содрала портьеру. В альков рыжим котом прыгнул свет и растянулся на каменном полу. Виконтесса перехватила поудобней свои юбки и исчезла за спинами устремившихся в Длинный зал гостей.

– Кто она? – спросил Робер, глядя вслед гостье. – У нее что-то случилось?

– Можно и так сказать. Это старшая внучка Манрика, по матери она Гогенлоэ, но это не столь существенно.

– Так это из-за нее… Это на ней хотели женить Фердинанда?!