припадаю лбом к влажной спине, которая, кажется, от моего прикосновения разом напрягается.

— Как ты тут, девочка? — хрипит Адриан, разворачиваясь.

— Всё хорошо, — доверчиво жмусь теперь к его груди.

— Скучала?

— Очень.

Он тяжело вздыхает и подхватывает меня под ягодицы, заставляя ногами обнять его бедра, и упирает в прохладный кафель. В кожу на спине будто иголки вонзаются.

— Холодно, Андрей, — взвизгиваю, пытаясь прильнуть к нему посильнее.

Волосы быстро намокают, и я наверняка похожа на мокрую курицу, но он смотрит так, что обо всем забываю.

«Всё в норме».

— Чем занималась весь день? — спрашивает, коротко целуя в шею и опуская взгляд на зажатую между нами грудь.

— Варила борщ и убиралась.

— Это что параллельный мир? — усмехается он, ворча. — Вера Стоянова весь день варила борщ и убиралась…

Твердый член упирается в промежность и хочется, чтобы он поскорее оказался внутри. Когда мы занимаемся сексом — Адриан безоговорочно мой и ничей больше.

Возможно, именно поэтому мне все время хочется заниматься с ним любовью.

Губы Адриана оказываются в предельной близости от моего рта. Кусаю их, проталкивая внутрь язык. Ласкаем друг друга под потоком воды, нежимся и распаляемся. Мир сужается до одной душевой кабины.

Целуемся жадно, будто и правда соскучились. А потом Макрис наконец-то совершает точное движение и входит в меня. Вжимает в стену, которая вдруг становится горячей. Зажмуриваюсь и тяжело дышу, пока он работает бедрами всё быстрее, трахает, словно тоже хочет стать одним целым.

Кончая, выкрикиваю его имя, стону и сжимаю пальцами широкие плечи. Растворяюсь в нем и обнимаю, осознавая, что пропала. Пропала ещё давно, а поняла только сейчас…

На душе вдруг становится тяжело несмотря на ошеломительный оргазм.

Адриан тоже чувствует это, молча сгружает моё тело на пол и включает воду посильнее. Отворачивается и хрипло произносит:

— Тебе надо съехать из этого дома, Вера. Здесь небезопасно. Я нашел новый и нанял тебе охранника.

Сглатываю образовавшийся ком в горле. Как же так?..

— А ты?

— А я пока останусь здесь… Так надо.

Глава 24. Вера

— Пришла? — спрашивает Анатолий Аркадьич и кивает на стул. — Садись, Стоянова.

— У меня не так много времени, — подойдя к окну, проверяю, как там Стёпа.

Охранник, прикрывая двумя ладонями, своё главное достоинство стоит возле машины. Ну ни дать ни взять, я ни Вера Стоянова, а Карди Би.

Макрис обеспечил меня всем, как и обещал.

Безопасность, комфорт и… полный игнор с его стороны. За три дня ни одного звонка.

— Задание к тебе Стоянова, как к лучшей из лучших.

Ого! Если Батюшка начал льстить, значит, дело действительно серьёзное.

— У греческой диаспоры праздник. Приём на пятьсот человек в загородном отеле. Ну, ты, наверное, и так знаешь. Чай вы с греком не чужие люди.

Пропускаю мимо ушей колкость и стискиваю телефон.

Мы… хмм… наверное, чужие…

— Ну так вот, отвлечешься немного от своего благоверного и сделаете с Шуриком репортаж, так сказать, во всех красках.

— Хорошо, — произношу сдавленно. — А пригласительные?..

— Прямо перед тобой. В конверте.

— Хорошо.

Убрав пригласительные в сумочку, озираюсь по сторонам.

Пожалуй, меня и правда очень изменил Адриан за этот почти месяц. Мои отстегнутые «яйца», как он любит говорить, остались там, в нашем доме, поэтому мне довольно сложно жить одной. Есть ощущение того, что ускользает что-то важное… То, что не так просто будет восстановить.

— О, Вер, привет, — озадаченно здоровается со мной Шурик. — А ты как здесь?

— Мимо проходила, — целую своего оператора в щеку. — В выходные собирайся. Будем снимать.

— Вау, — он почти хлопает в ладоши. — Как я рад! Ты возвращаешься?

Трудно вздыхаю.

— Ну конечно, когда-то это должно было случиться.

— Я в восторге, Верунчик. А то Вознесенский разносит слухи, что Веры Стояновой больше нет на телеканале.

— Передай ему, что, когда я не вижу, он меня может даже бить палкой, — скептически произношу, хватая Шурика под руку.

Приветливо улыбаюсь мимо проходящим коллегам. Радуюсь тому, что с утра в надежде на встречу с Адрианом выбрала красивое облегающее платье и практически незаметное бесшовное белье под него. Всё-таки когда женщина в форме, то и ощущения совсем другие.

И вообще, я отдохнула!

Сейчас в этот момент снова заряжаюсь энергией телевидения, флюидами волшебства, которое здесь происходит каждый день.

Бесконечные павильоны, флуоресцентный свет, камеры… Невозможно уйти отсюда равнодушной, душа замирает и хочется немного пританцовывать от предвкушения новых проектов.

— Вера, — окрикивает меня Светочка из отдела маркетинга. Улыбается широко. — Поздравляю, дорогая.

— Светик, привет, — благожелательно отвечаю. — С чем?..

— Как с чем? Генеральный сказал готовить под тебя время в сетке, и обмозговывать концепцию.

Округляю глаза.

— Да? — удивляюсь. Сердце радостно стучит. — Я только что от него, и ведь не сказал мне ничего.

Света пожимает плечами.

— Поздравляю, Вер, — широко улыбается Шурик и обнимает меня. — Одна удача идет и другую за собой ведет, — как всегда, добавляет пословицу по случаю.

— Ладно, — смеюсь, — поеду.

— Ты куда сейчас?

— К родителям надо съездить, — закидываю ремень сумочки на плечо. — Пальто из кабинета заберу и поеду.

На улицу выбираюсь только через полчаса. Стёпа так и стоит. С места не сдвинулся.

— Домой, Вера Михайловна? — уточняет у меня сухо.

— Заедем в ещё кое-куда.

— Адриан Константинович не рекомендовал.

Внутри вдруг злость взрывается. С катушек слетаю.

— А он не врач, чтобы мне что-то рекомендовать, — выговариваю сквозь зубы. — Так ему и передайте.

— Понял, — кивает Стёпа, открывая передо мной заднюю дверь.

Усаживаюсь в машину и уже жалею, что вспылила. Всё-таки это наемный сотрудник Макриса, надо быть сдержаннее.

* * *

— Мам, пап, привет, — кричу, открывая двери.

Испуганно озираюсь, как и всегда, когда прихожу в родительский дом. Что может ещё учудить выпивший отец?

Совершенно не представляю.

— Вера, — слабо зовет мама из спальни.

— Сейчас, — скидываю сапоги и чертыхаюсь, потому что тут же ступаю в лужу. — Твою мать! Что у вас здесь за потоп, мам?

Быстро осматриваю потолки и стены. Сухо. Значит, дело не в том, что соседи сверху затопили.

— Я не знаю, дочка. Папа был в ванной последний.

— Пап? — ору, пробираясь по горячей воде. Ступни обжигает. Мало того что деревянный пол вздуется, ещё и соседей сейчас затопим. — А-а-а, — стону, когда открываю дверь ванной комнаты и вижу, что там воды еще больше.

А ещё душно, пар поднимается от кипятка, который под нехилым напором течет из крана.

Быстро возвращаюсь в прихожую и снова натягиваю сапоги. Прощай, натуральная кожа. Наконец-то закрываю задвижку и тут же злая как черт, иду к папе в комнату.

Специфический запах перегара тут же ударяет в нос. Осматриваю грязь