международный скандал, вплоть до разрыва дипломатических отношений между странами. И вы, возможно, добьётесь, чтобы их закрыли здесь, в тюрьме. Но рано или поздно вам и вашей семье придётся возвращаться домой и давать объяснения соответствующим структурам. Это сильно серьёзно. Это не в бирюльки играть, Аврора Илларионовна. Так что зря вы всё это затеяли…

И тут Аврора Илларионовна осознала, что натворила. Она пошла красными пятнами и схватилась за сердце.

Её высокопоставленный зять побледнел. Губы его превратились в тонкие ниточки. Глаза зло сузились.

А я не удержалась и добавила, не обращаясь ни к кому и старательно маскируя ехидство:

— Вот что бывает, когда решил выгулять своих родственничков по заграницам за казённый счёт.

На меня все посмотрели, Аврора Илларионовна что-то невразумительно прошипела, правда так тихо, что никто не разобрал ни слова.

Когда ребят увели, а Благообразный с Валентиной Викторовной ушли сопровождать их в участок, а Ляховы, как собачонки, побежали вслед за ними, лишь бы не оставаться наедине с нами, мы с Пивоваровым остались в номере Куща одни.

— Мать его итить! — от души выругался Пивоваров. — ну как так вышло⁈ Как эта дура старая всё это додумалась затеять! Вот ведь дрянь какая! Её явно кто-то надоумил, не иначе!

— Да уж, — вздохнула я и с надеждой посмотрела на юриста. — И что же теперь делать, Пётр Кузьмич?

— Стоять на своём, — отрезал Пивоваров. — А ещё надо выяснить, что именно она им наболтала.

— Это я выясню, — твёрдо пообещала я. — Сегодня же.

— Как?

— Валентина Викторовна всё ещё надеется стать моей свекровью, — с нервным смешком пояснила я, — только между нами это, ладно?

Пивоваров глянул на меня с непонятным интересом и кивнул. Выражение лица его при этом было совершенно нечитаемым.

Хотя мне уже до всего этого не было дела — лишь бы ребят оттуда вытащить. И поскорее бы.

— Воспользуюсь ситуацией и выясню у неё всё по-родственному, так сказать, — я не удержалась и опять зло хихикнула.

Пока я ждала возвращение Валентины Викторовны из полицейского участка, чтобы расспросить, решила привести в порядок свои записи в блокноте. Раскрыла, начала перечитывать первые странички и задумалась. Какая-то прямо чехарда событий. И на каждый успех, такое впечатление, что два-три провала. Словно кто-то постоянно вмешивается и мешает…

Из задумчивости меня вывело тихое покашливание.

Анжелика.

Я обернулась и молча посмотрела на неё. События сегодняшнего дня сильно выбили меня из колеи, но я всё равно понимала, что она от меня не отцепится и нам так или иначе всё равно предстоит серьёзный разговор. Так что лучше поставить все точки над «i» и не тянуть с этим.

— Говори уже, — вздохнула я, усаживаясь на кровать.

В том, что разговор предстоит непростой, я даже не сомневалась.

— Как тебе моя мама? — спросила Анжелика, заискивающе заглядывая мне в глаза.

— Мама как мама, — дипломатично попыталась увильнуть от прямого ответа я.

Но номер не прокатил.

— Она тебе понравилась?

Я посмотрела на Анжелику. Ей уже шестнадцать лет. Пора понемногу начинать снимать розовые очки, а то так и войдёт во взрослую жизнь божьим одуванчиком. Как показывает практика, с такими жизнь расправляется довольно жестоко.

Поэтому я ответила жёстко:

— Нет.

— П-почему? — губы Анжелики задрожали.

— Анжелика, что мне тебе ответить? — прищурилась я, — правду или то, что ты хочешь от меня услышать?

— Правду, — пролепетала она, нервно щёлкая костяшками пальцев.

— А раз правду, то изволь слушать, — безжалостно начала я, — И прекращай калечить суставы пальцев. Потом в старости не налечишься.

Анжелика смутилась и быстро спрятала руки за спину. А я продолжила:

— Вот тебе правда. Сама подумай, как я могу относиться к женщине, которая много лет, годами, спала с моим законным мужем? Которая родила от него двоих детей, потом их сбросила на меня? А когда я этих детей вытянула и вывела, можно сказать в люди, сейчас начинает качать права в попытке отобрать тебя? Причём моим мнением она вообще не интересуется!

Анжелика покраснела.

— Она даже спасибо мне не сказала! — хмыкнула я. — Но претензии у меня к ней даже не по этому поводу.

— А по какому? — прошептала Анжелика, лицо её пылало. Разговор давался ей непросто.

Но я решила довести его до конца. Иначе потом получится ещё одна Маша. Только звать её уже будут Анжелика.

— А давай ты сама ответишь на этот вопрос, — улыбкой мудрого Балу ухмыльнулась я, — вот мы сейчас встретились с нею в кафе. Напомни, сколько лет вы не виделись?

Анжелика закатила плаза, губы её задвигались, она подсчитывала годы.

— Почти три года, да? — подсказала я, — Или даже четыре? И вот через три-четыре года вы встретились. А теперь скажи, что тебя в этой встрече смутило?

— Ну… — замялась Анжелика.

— Ладно, давай я тебе немного помогу, — смилостивилась я и подсказала, — еду она кому заказала?

— Себе, — вздохнула Анжелика.

— Тебя это не смущает? — спросила я.

— Ну, может, она решила, что мы уже поели… — дипломатично высказала предположение Анжелика.

— Может и так, — кивнула я, — но спросить об этом она, как минимум, у тебя должна была?

— Должна, — вздохнула Анжелика.

— Даже если мы поели, то заказать нам по кофе, с тем жутким пирожным, она вполне могла бы, правильно? Тем более, что это она нас пригласила в кафе.

Анжелика кивнула. На этот раз молча. Крыть ей было нечем.

— Давай дальше, — неумолимо продолжала я, — о чем она у тебя поинтересовалась?

— С какими мальчиками я встречаюсь, — вспыхнула Анжелика.

— Вот! — подняла я указательный палец вверх, — три года мать не видела дочку и первое, что она спросила — с какими мальчиками ты встречаешься. А что, по-твоему, должна была спросить дочку мать?

Анжелика опять вздохнула.

— Как минимум хотя бы о том, как ты живёшь, есть ли у тебя своя комната, хватает ли тебе одежды, не обижаю ли я тебя, помогает ли тебе отец и так далее. Правильно?

— Угу, — прошелестела Анжелика и опустила голову.

— А что она спросила про Ричарда?

— Когда я с ним виделась, — сказала Анжелика.

— И всё?

— Да.

— А про Изабеллу?

— Ничего…

— Причём Изабеллу она не видела никогда. В смысле после рождения видела, а потом — больше никогда. И даже фотографию показать не попросила. И не удивилась, что Изабелла уже ходит. Пусть с костылями, но ходит же! Тем более и не обрадовалась даже. И это мать.

Анжелика опять вздохнула.

— А когда объявили чрезвычайную ситуацию, что она сделала? Как себя повела?

— Ну, она же торопилась, — попыталась оправдать её Анжелика.

— И поэтому бросила несовершеннолетнюю дочку в опасности? — моя бровь саркастически изогнулась. — Причём она же прекрасно в