– Ну вот, я написал… – начал было я почти равнодушным тоном, но кто бы знал, чего стоил мне этот тон, когда внутри все рвалось и требовало немедленного действия, требовало сопротивления и если не победы, то по крайней мере ущерба врагу.

– Переписывать не будем, – решил имам. – Твой друг сам выбрал себе смерть, и это его собственное дело. Не могу не отметить, что умер он как мужчина. Но откуда у него граната?

Вопрос был обращен явно ко мне, а я даже плечами в недоумении пожать не мог.

– Откуда у него граната? – теперь вопрос уже был адресован кому-то другому.

– Я так думаю, снял с пояса у кого-то, – сказал Имран.

– Тогда он достойно наказал нерадивого и невнимательного, и не стоит жалеть о таких.

– Али погиб, – сказал Имран. – Али должен был завтра в Москву ехать…

– Плохо он соображал, значит, чтобы в Москву ехать, – ответил имам. – Отпустите Вострикова, но обыщите. У него, надеюсь, гранаты нет?

Автоматные стволы ослабили давление, и я, преодолевая их сопротивление, выпрямился и встал, не дожидаясь, когда меня начнут поднимать за шиворот. Бандиты любят унижать людей. Они от этого чувствуют свою силу, хотя сильный и без того знает, что он сильный. А вот слабый всегда будет унижать другого, более слабого и не имеющего возможности оказать сопротивление.

Обыскивал меня Имран. Обыскивал тщательно, только что в трусы не лез. И ничего не нашел. Но обыском он был увлечен настолько сильно, что не заметил пистолетной рукоятки, выглядывающей из-под газеты. А я опасался, что он глянет в сторону и заметит оружие вблизи моей руки. Но все обошлось, и я не потерял возможности вооружиться. Только сделать это было необходимо осторожно и аккуратно. И до того, как в меня начнут стрелять.

– Позовите Адама, – распорядился имам. – Он спит после ночной работы. Разбудите и позовите. Петя Востриков хочет с ним познакомиться…

Один из охранников побежал бегом. Приказы Султана Магомедова здесь исполняли быстро и неукоснительно.

– Не помню, чтобы я высказывал такое желание, – сказал я, сразу вспомнив, что имя Адама я уже слышал: если не ошибаюсь, про него говорил Имран, что этот парень пулей влет муху бьет. Снайпер… Мне, вообще-то, интересно было бы посмотреть, как стреляют муху влет из снайперской винтовки, если даже бегущего человека удержать в оптическом прицеле гораздо труднее, чем простым автоматным прицелом.

– Ты просто еще не знал, что Адам существует. Иначе обязательно пожелал бы с ним познакомиться. Он хороший стрелок, но не может полностью освоить возможности своей винтовки. Ты ему поможешь…

– Мы, кажется, договорились, что мне даются сутки на раздумья, – заметил я.

– Но ты написал же в письме… – напомнил имам.

– В письме не мои слова, а ваши. Они же и Братишкина касались…

– Да… – согласился Султан Магомедов. – Я, как всегда, тороплю события. Но слова я назад не беру. Я дам тебе сутки на раздумья.

Он выбрался из-за стола и пошел к занавеске в углу грота. Отодвинул ее и скрылся там. Я оглянулся, не понимая, что мне делать, поведут ли меня снова в клеть или закроют где-то в другом месте. Автоматные стволы по-прежнему смотрели на меня, но уже не так откровенно настороженно. Охранникам показалось, что мы с имамом договариваемся, а это значило бы, что я мог стать среди них своим. И в глазах охранников уже не было прежнего напряжения.

Я решил использовать эту ситуацию, неторопливо встал и потянулся, распрямляя плечи. Автоматные стволы не поднялись резко, а только чуть шевельнулись. И я позволил себе вольность: сел на стол, опершись руками на столешницу. Причем моя левая рука легла не куда-нибудь, а на газеты, накрыв мизинцем пистолетный ствол.

Имам сильно закашлялся за занавеской. Так сильно, что охранники повернули головы в его сторону. Этой секунды мне хватило, чтобы пистолет со стола перекочевал ко мне за пояс. И снова я оказался в расслабленной позе. А когда снова колыхнулась занавеска, я выпрямился, словно приготовился встретить Султана Магомедова. Пистолет был прочно прижат ремнем и вываливаться не собирался. Дело было за малым, чтобы сам имам не хватился оружия. Но я подумал об этом слишком поздно. Изначально я намеревался завладеть пистолетом и почти сразу подыскать момент для его применения. Сейчас ситуация чуть-чуть изменилась. По крайней мере, я решил не применять оружие сразу, подыскивая более подходящий случай. А этот случай не представиться мне не мог, поскольку в клеть меня уже отводить были не должны. Меня наверняка намеревались оставить там, где есть свет. Ведь имам пообещал предоставить мне для ознакомления Коран на русском языке.

Султан Магомедов вышел из-за занавески с томиком под мышкой и каким-то черным пластиковым пакетом в руках.

– Письмо твое я передам для отправки. Тебя самого сейчас отведут в грот, где ты проведешь сутки. Там у тебя будет свет, и ты сможешь читать. Тесновато там, но ты в обиде не будешь. Я вот приготовил тебе мясо, хлеб и воду… Кроме воды, извини уж, мы здесь ничего не пьем. А мясо с перцем для тебя, может быть, непривычно, но другого у нас нет. И не откажи в любезности, подскажи Адаму, что он у тебя спросит.

Имам смотрел куда-то через мое плечо.

– Какая у него винтовка? – спросил я.

– «Геката-2», – ответил голос от двери.

Я обернулся на голос.

К нам вразвалочку подошел невысокий человечек с водянистыми рыбьими глазами. Дальнобойная крупнокалиберная снайперская винтовка, которой он обладал, кажется, должна быть в длину больше его роста или около того. Но сейчас он был без оружия. Тяжело, должно быть, такому малышу тяжелую винтовку таскать.

– Боюсь, что не смогу быть полезным. Я не знаю эту систему, – не моргнув глазом, соврал я, хотя мне приходилось на занятиях стрелять и из этой французской снайперской винтовки обычного и самого распространенного среди дальнобоек калибра 12,7 мм. Хорошая винтовка, мощная, с амортизирующей вставкой в прикладе, но имеет очень большой недостаток. Пороховые газы после выстрела резко бьют стрелку в лицо. Вообще-то, это всем дальнобойкам в той или иной степени свойственно. И чем больше калибр винтовки, тем больше человеку достается газов. А «Геката-2» особенно славится своей газовой атакой. Хоть противогаз при стрельбе надевай. Наверное, потому у Адама и глаза такие воспаленные, газами раздражены. – А что с ней случилось?

– Никак не могу подключить баллистический калькулятор. Из-за этого приходится стрелять с небольшой дистанции.

Адам, как все люди маленького роста, старался выглядеть серьезным, как надутый мыльный пузырь. Естественно, и голову держал высоко задранной.

– Калькулятор родной?

– Нет, венгерский, от «Гепарда»[8]…

– Не подойдет. «Геката» только со своими, я слышал, работает. Хотя утверждать точно не берусь. Говорю же, не знаю систему…