часто смаргивая заливающую глаза сырость. Он был достаточно далеко, но я видела, как глубоко и часто он дышал. Потом он снова лёг на воду и быстро поплыл к берегу. А уж когда вышел и подошёл ко мне почти вплотную… Это выражение лица мне не забыть, наверное, никогда.

— Ты где была? — дыхание выбивалось рваными толчками. — Где. Ты. Была!

— Да что с тобой?!

— Говори! — он схватил меня мокрыми руками за плечи и слегка тряхнул. — Отвечай, когда тебя спрашивают!

Господи, он догадался! Или вообще видел, как я стащила его телефон. Мне кранты... Но признавать вот так сразу своё поражение? Даже не попытаться отмазаться хоть чуть-чуть? Никогда.

— Я в кусты ходила.

— Зачем?

— В туалет! А что, нельзя? — дёрнула плечом, смахивая его ладони. — Извини, что не отчитываюсь за каждый шаг!

Он негромко, но очень нецензурно выругался под нос и всё-таки меня отпустил. А потом отвернулся.

По его спине стекали струйки воды, ненадолго задерживаясь в ямочках на пояснице и чуть позже уползая ниже, смачивая и так уже сырую ткань мокрых боксеров.

Он был очень зол. И по-прежнему глубоко дышал. Кажется, марш-бросок забрал у него все силы.

— Ну ты чего это? — я сделала к нему осторожный шаг. — Ты чего так разозлился? Подумаешь, сбегала на минутку в кусты. Биотуалет ты же не предусмотрел. Или эта услуга у тебя для пленниц-вип?

Он повернул ко мне голову, и я увидела, что шутка не прокатила. А ещё поняла, что он не знает о том, что я брала его телефон.

Я негромко, но с ощутимым облегчением вздохнула.

— Ты что, решил, что я снова убежала?

— Я решил, что ты утонула, дурочка.

И он сказал это так… у меня мурашки пошли по коже.

— Прости, — я сделала ещё крошечный шажок и аккуратно положила ладонь на его предплечье. — Я даже помыслить не могла, что тебе придёт это в голову.

— Все твои вещи остались на берегу, что ещё я должен был подумать? — он с укором посмотрел мне в глаза. Не ниже. Хотя я стояла практически совсем обнаженная. Ну что такое занавеска из волос? — Ты напугала меня.

— Решил, что если я утону, больше некем будет шантажировать моего отца?

Шутка не прокатила снова: он просто молча отвернулся.

Не знаю, что со мной произошло, но я испытала чувство чудовищной вины. И вроде бы совсем не должна – он точно не тот, кому стоит сочувствовать, но ничего не могла с собой поделать.

Он на самом деле испугался, что я утонула, это было видно. Читалось в его глазах.

Он искренне волновался за мою жизнь, и это не давало мне покоя.

— Ну ладно тебе, прекращай, Найк, — я переместила ладонь чуть выше. Кожа его была тёмной, прохладной и очень упругой. Я поймала себя на мысли, что мне доставляет какое-то даже глубинное удовольствие его трогать. — Я правда не подумала.

Он ничего мне не ответил, просто развернулся и пошёл к кучке своих сброшенных вещей.

Я смотрела на его спину и мысленно корила себя за то, что затеяла это всё. Даже не представляю, что он чувствовал, когда нырял под воду, боясь обнаружить там меня с полными лёгкими озёрной воды…

Может, что-то похожее на то, что чувствовала я, когда боялась, что он умрёт там, запертый мною же в том погребе?

Плавать он больше не пошёл – надел свои вещи прямо на мокрое тело и остался сидеть на берегу. А я поплелась в одиночестве в воду...

Часть 21

* * *

Он молчал весь день. Просто не обращал на меня никакого внимания демонстративно. Ну, не считая каких-то общих фраз. И вроде бы чёрт с ним, но нет, это не давало мне покоя.

Я слонялась то и дело мимо него по нашей тесной каморке, надеясь, что он заведёт хоть какой-то разговор, что-то спросит. Но он молчал. А мне не позволяла гордость завести беседу первой.

Да что он себе позволяет! — негодовала я, матерясь под нос в своей комнате, хоть уже не клетке – замок он больше не закрывал. Но всё равно я его пленница, ведь он удерживает меня здесь силой, использует ради каких-то своих наверняка грязных целей, просто завернув повод в какое-то мнимое благородство.

Логично, чётко, не подкопаться… а душа всё равно была не на своём месте. И я сдалась…

Услышав, что он вернулся – а отсутствовал он не менее трёх часов – я выглянула из комнаты.

Он снова был хмурым, расстроенным и каким-то… опустошённым, что ли. Каждый раз он таким возвращался.

— И какие там новости?

Хороший же повод.

— Никаких, — буркнул он, бросив телефон на диван.

Я моментально перевела взгляд на злосчастный кирпич. Раньше он всегда его прятал. Почему не прячет сейчас?

— То есть ты хочешь сказать, что отец до сих пор не согласился выполнить твои условия?

— Нет.

— Господи, это бред какой-то! — не выдержала я и снова начала заводиться. — Просто поверить не могу! Мы торчим здесь уже пятый день. Пятый день я для него неизвестно где, может, меня тут пытают, а он не соглашается?

— Делай выводы сама, — Найк прошёл на кухню и принялся пить тёплую стоялую воду прямо из бутылки.

Я последовала за ним и облокотилась о дверной косяк:

— А может, ты попросил что-то такое нереальное? Не знаю: звезду с неба, апартаменты на Марсе, пост президента.

Он отнял горлышко бутылки от губ и посмотрел на меня:

— Я похож на ненормального?

— Вообще-то, ты человека похитил. Представь себе, да, есть такое!

— Когда-нибудь потом, я надеюсь, ты поймёшь, что мной двигало. Может, не сейчас, со временем. Когда подрастёшь.

— Во-первых, я давно не ребёнок, понял? Мне девятнадцать! А во-вторых, кто тебе сказал, что у меня не хватит мозгов понять сейчас?! Или по-твоему, я полная дура?

— Я не хотел тебя обидеть.

— Но обидел!

Мы немного помолчали, и я снова сдалась первой:

— Пожалуйста, Найк, расскажи мне всё, — подошла к нему ближе и снова, как и днём, коснулась его плеча. — Клянусь, что не стану осуждать и попытаюсь тебя понять. Обещаю.

Он с мгновение смотрел на мою руку, а потом мягко её с себя снял.