– Что ж ты, гадина, делаешь, а? Ты зачем приехала?

– Не ваше дело! – отрезала та.

Мария Ивановна стала трясти Иру:

– Не мое дело, говоришь! Очень даже мое! Я тебе покажу, как по чужим гнездам шастать! Ты увидишь…

Но та быстро вырвалась из ее рук.

– Как сами шастали по молодости да по чужим мужьям, так ничего. Не помните уже, да? А как я, так дрянь последняя. Постыдились бы! Пустите!

Ира грубо толкнула учительницу. И продолжила свой путь, на ходу поправляя разлетевшиеся локоны.

Мария Ивановна в страшном волнении мерила шагами темную учительскую. Даже свет не включала… Что делать? Как рассказать Симе о случившемся? Как быть? У ребенка операция, Симе и так несладко! А с другой стороны, как можно таить такое?

Думала, мучилась, а потом все же набрала междугородний телефонный номер.

– Девушка, мне очень нужно с Москвой поговорить… Когда? Через час? Хорошо, я подожду! Только вы примите заказ, запишите номер…

Сима сидела рядом с ребенком в реанимации. Ванечка еще не пришел в себя. Сима следила за каждым его вдохом.

– Ничего, сыночек, ты у меня поправишься! Ты еще бегать будешь, в футбол играть! Ты у меня сильный, правда ведь? – шептала Сима.

– Пойдем отсюда, Сима! Тут долго нельзя! Тебе и так исключение сделали! – ласково попросила медсестра. – Утром он проснется, вот тогда и придешь!

– Да никуда я не пойду! Никуда, слышишь!

Красин заглянул в палату – увидел Симу. Поманил пальцем в коридор:

– Я же сказал тебе! Посмотришь на него и выйдешь. А ты третий час сидишь!

Сима помотала головой:

– Никуда не уйду!

– Теперь одна надежда на его организм. Я все, что мог, сделал. Он должен жить…

Сима вдруг разрыдалась, уткнувшись в халат врача.

– Ну перестань. Пожалуйста, перестань! У меня персонал в отделении замечательный. Выходим твоего Ванечку.

Сима заплакала еще сильнее.

– Была команда не плакать! И сегодня тут не ночуй. Езжай к своей подруге! И никаких возражений.

В первый раз в жизни Сима ехала в такси по темному городу.

Вошла в квартиру Полины, та уже спала. Вдруг раздался телефонный звонок. Сима схватила трубку: вдруг из больницы! Но звонок был междугородним.

Через секунду Сима услышала взволнованный голос своей школьной учительницы.

– Да, Марь Иванна! Прооперировали! Сам Красин оперировал… Пока в реанимации, но через два дня в палату должны перевезти, – бодро рапортовала она.

Мария Ивановна сказала тихо:

– Симочка, я, наверное, не должна была тебе сейчас звонить в этот день. Но молчать не могу…

– Витя? Что с ним?…

– Да жив он, здоров как бык, кобель поганый твой Витя! Симочка, она вернулась, понимаешь? Симочка, она с ним у тебя дома живет! В открытую, на глазах у всей деревни! Чего делать-то будем, а?

– Да кто она-то? – переспросила Сима, будто сразу не поняла.

– Ирка!

Колеса стучали по рельсам. Поезд летел по бескрайней степи. Сима стояла, прислонившись к окну. Она не видела, что творится за окном. И словно видения, вспыхивали перед ней обрывки последних разговоров.

– …Куда ж ты рвешься? – спрашивал Красин.

– Вы сами сказали – Ваньке лучше. Не могу я мужа потерять. А вы… вы ж за Ванькой посмотрите?

– Конечно посмотрим, это наш долг.! Зорина, а то б осталась тут, в Москве! Руки у тебя хорошие, голова светлая. Я тебя в клинике оставлю работать. Выучишься на врача. Ну? На кой ляд тебе такой муж сдался, а?

Сима покачала головой:

– Надо ехать! Люблю я его!

Под стук колес Сима, как молитву, повторяла одно: «Не отдам его. Никому не отдам!»

Ира с Витей жарко целовались.

– Ты б ночник потушил, – проворковала Ира.

– Кому какое дело!

– Потуши!

– Скажешь – с неба луну достать, достану! – Он прижал к себе любимую…

Сима подошла к окошку. Увидела мужа и Иру: как лежат в кровати, как целуются, как ночник в комнате бесстыдно горит… Постучала крепким кулаком в дверь.

Ира встрепенулась:

– Стучат, что ли!

– Да и пусть стучат. Нам-то что! – Витя снова потянулся к Ире…

В этот момент, разбив стекло, в комнату с грохотом влетел здоровый булыжник. Витя вскочил, одним движением надел штаны.

– Я сейчас покажу, как стекла бить. Кто там такой умный, а? – Он распахнул дверь и отшатнулся.

На пороге Сима с чемоданом. Она молча прошла в комнату, оттолкнув мужа.

– Это я! Ну, здравствуй, Витя! – спокойно сказала жена.

Сима остановилась прямо у кровати, где лежала Ирка, прикрывшаяся до подбородка простыней.

– Ну и ты здравствуй!

Сима молча содрала простыню с Ирки. Та свернулась калачиком на кровати.

– Хороша! Спорить не буду! – усмехнулась хозяйка. – Нет у меня такого тела. И не будет. Судьбой не дано. А то, что дано, еще родами порчено.

Она бросила простыню обратно, повернулась к Вите:

– А чего ты не спросишь, как сын?

– К-как? – прошептал он.

– Позавчера оперировали Ваню. Красин сам оперировал. Хороший профессор. С головой мужик. И с душой доброй. И будет у нас Ванька как все дети. И в школу ходить, и физкультурой заниматься. И задыхаться, как раньше, не станет. А подрастет, так и спортом займется.

– Что ж ты его в больнице бросила? – пришел в себя Витя.

Сима усмехнулась:

– А у него сейчас реабилитация. Там врачи хорошие, и медсестры смотрят за ним. А через пару дней и мы за ним поедем. Вместе – ты и я.

– То есть как это? Как это – вместе! – пискнула Ирочка, – Как вместе?

– А вот так. Родители мы ему, оба. Бросать его сейчас без отца никак нельзя. Дети от болезни отходят, если дома все ладится. Так что вместе и поедем… – улыбнулась Сима.

– Витя, что ты молчишь? Скажи ей! – заверещала красавица. – Расскажи ты ей всю правду!

– Сима… Сима, отпираться мы не станем. Все, что ты видела, – правда. Я… Я люблю Иру. Она любит меня. И расставаться нам теперь нельзя! Невозможно! Мы счастливы, ты это понимаешь? – закричал Витя.

– Понимаю. Все я понимаю. – Сима голоса не повышала, и руки у нее не дрожали, и слезинки ни одной не проронила.

Она снова повернулась к Виктору:

– Развод я тебе не дам, да и не разведут нас в суде, ребенок маленький, после операции… Будем делить его, Ир, ты слышишь? По будням пусть тут живет, на земле работает – ему это привычней. Ну а в выходные к тебе, в город. Кто ж от такого тела-то даром откажется?