– Да что вы говорите такое, – запричитала Серафима, – да не смейте даже думать про это!

– Журналист – профессия опасная, Серафима. Но я свою работу очень люблю. И не из-за денег. А потому что могу реальную пользу принести. Не всегда, правда, получается. Но даже если в одном случае из десяти тебе что-то удалось сделать доброго – это тоже результат! Согласна?

– Согласна! А где живет Красин? – вдруг спросила она.

– Ну, у меня, кажется, был его адрес. Зачем? Ты же завтра его увидишь в больнице?

– Не знаю, мне кажется, если б я к нему домой пришла, поговорила – вышло бы как-то спокойней, душевней… В больнице ведь все казенное! И разговоры казенные!

– За что люблю деревенских людей – за наивность, – засмеялась хозяйка. – За такую добрую наивность, которой давно нет в москвичах.

– Осуждаете?

– Нет, даже где-то завидую. Человек-то изначально был создан, чтобы верить другим. И уметь выслушивать и понимать. А вот мегаполис меняет его до неузнаваемости!

– Я б никогда в вашей Москве не осталась. Чего сюда люди прут, будто она медом намазанная? – Сима опустошила тарелку и тут же собралась ее мыть. – И врут тут, и стреляют, и не доверяют друг дружке… Полина Сергеевна, дайте мне адрес Красина.

– Сейчас! Ты мне скажи, котлеты как? Я их жарю раз в сто лет. Это для тебя специально!

– Да хорошие котлеты, съедобные! Честное слово, лучше, чем ваш борщ в прошлый раз. Адрес-то давайте!

Было уже совсем темно, когда в министерстве закончилось совещание. Споры не прекратились и после совещания.

– Ну, Николай Николаевич! Выступили вы сегодня… Просто на высоте! Вы прирожденный оратор, – восхищался Красиным собеседник.

– Я хирург. Детский доктор. А все остальное не имеет значения. Ни мои ораторские таланты, ни что другое.

– А что, вы без машины сегодня? Давайте-ка я вас подвезу.

– Нет, спасибо, я пешком пройдусь – давно не ходил! Всего доброго!

И Красин двинулся пешком к дому…

И Сима шла к тому же дому. В Москве, правда, она совсем не ориентировалась, а центр и вовсе сбил ее с толку. Музыка в кафе, огни, толпы людей…

В руках она крепко держала бумажку с адресом. Испуганно озиралась по сторонам. Москву она боялась. Москва пугала ее: обилием огней, вывесок, непрекращающимся потоком машин…

Словно в чужую жизнь заглянула она в окно ресторана, где непривычно красиво и уютно, где нарядные дамы и мужчины…

К ней подошел зазывала:

– У нас музыка живая и кухня превосходная. Может, зайдете?

– Я в общепите есть непривычная. Ты лучше скажи, где это? Я уж извелась и запуталась! – Сима показала молодому человеку бумажку с адресом.

– Вы почти у цели. Это во дворе. Дом такой большой, серый.

– Так ночью они все серые! – пробормотала Сима. – Ладно, бывай, сама найду!

Она вошла в арку, оглядела большущий двор.

Почти в это же время у подъезда остановилась машина без номеров. Из нее вышли двое мужчин в спортивных костюмах и кожаных темных куртках.

Сима спряталась за деревом и наблюдала, что будут делать подъехавшие. Те Симу не заметили.

– По моим расчетам, он с минуты на минуту появится. Двинулся с совещания пешком. Оттуда идти минут пятнадцать, – сказал первый.

– Отлично. В подъезде подожду. А ты уезжай, жди за углом. Если что, через крышу из крайнего подъезда выберусь. Езжай!

Сима быстро сверила номер подъезда на бумажке с адресом и номер, висящий над дверью. Третий! К кому это тут по ночам в гости ходят?

Один из мужчин зашел в подъезд, легко открыв код. Другой уехал.

Через секунду Серафима про них начисто забыла, потому что увидела Красина. Он оглянулся: нет никого? Двинулся к подъезду. Тут Серафима и вышла из тьмы в свет.

Красин замер:

– Опять ты, Зорина? Нет, ну я видел настырных людей, но это уже выходит за все рамки приличия! Ну, что тебе нужно, говори быстро, я устал.

– Да вы сами знаете. Я ведь поговорить пришла просто. И потом вот – это все, что у меня есть. В больнице как-то неудобно было предлагать…

Сима привычным движением вынула деньги из выреза платья. Протянула доктору:

– Вам это, от чистого сердца!

– Это что, взятка, да?

– Ну… считайте, что да! Вы берите, пока даю. По вашим меркам, может, и немного, но деньги все же…

Красин секунду молчал, а потом начал хохотать.

– А чего тут смешного? Я первый раз вижу, чтобы над деньгами смеялись… Ну – берете так берите, нет – так я уйду. Но обиду на вас затаю – это не скрываю.

Красин перестал смеяться:

– Убери, Зорина, свои деньги. Мне, знаешь, не такие взятки предлагали. Вот беда только – не беру я их.

– Потому что богатый? Или потому что принципиальный?

– Потому что мама с папой не научили. Иди домой, Сима, уже поздно.

Красин сделал шаг к подъезду. Сима преградила ему путь.

– Не пойду я никуда! На лестничной клетке у вас сидеть буду – замерзну и заболею, чтобы вам стыдно стало.

– Посмотри на себя со стороны! Это же ужас какой-то! То шантажируешь, то взятки предлагаешь! А еще говоришь, что в Москве все ненормальные! Уйди, Серафима! – занервничал доктор.

– Да подождите же, мне поговорить с вами надо!

– Пусти! Мы уже обо всем с тобой поговорили! Мне вставать рано, я не шучу!

Он отодвинул Симу и открыл дверь. Но Сима вцепилась в него мертвой хваткой.

– Профессор, миленький, но это же не по-человечески. Я в такую даль ехала. Муж дом материнский продал, чтобы у вас Ваньку оперировать! Я вас всю жизнь добрым словом поминать буду! Сделайте вы Ване операцию сами, я всю жизнь вам благодарная буду! Не нужны мне ваши помощники, даже самые хорошие и ученые! Мне вы нужны!

Красин ногой толкнул дверь. Сима схватила крепче обшлага его плаща.

– Я вас так не пущу! Не хотите денег, возьмите вот вареньице, крыжовенное. Сама варила!

Тут только Красин заметил в руках Симы авоську с громадной банкой варенья.

– Это что еще?

– Да говорю вам, варенье, свежее, крыжовенное, кисленькое на вкус, вам понравится!

– Ненормальная!

Красин ввалился в подъезд, но Сима не отставала.

Человек у лифта, поджидавший Красина, прицелился…

И в это мгновение Сима уронила Красина, потому как слишком крепко держала его, и он, вырываясь, потерял равновесие. Это было смешно со стороны, но именно это падение их спасло.

Прогремело два выстрела. Пули просвистели мимо.