Я несу рюкзак осторожно, в нем свеча в стеклянном подсвечнике. У Саскии их полон шкаф, я попросила одну к себе в комнату. Взяла две, одну для МК. Сегодня у нас с ней назначена встреча во время ланча, отдам ей.

Когда почти все собрались в зале, мисс Мехмет три раза хлопает в ладоши и ждет, когда тридцать человек прекратят болтовню.

– Надеюсь, вы все потрудились выучить свои роли. Начнем с того места, где остановились в прошлый раз. Что это у нас… сейчас уточню… Да, сцена смерти Хрюши.

– Ой…

– Очень хорошо, Люси, но давай оставим эмоции для сцены, договорились?

– Мисс?

– Да, Фиби?

– А подглядывать можно?

Мисс Мехмет вздыхает, кладет руки на бедра, большая грудь вздымается раз-другой.

– Нет, все уже должны знать свой текст наизусть. Если забудете, Милли подскажет.

«Нет» – слово, которое Фиби терпеть не может. И еще одно – «Милли».

– Быстро на сцену, все по местам, телефоны отложили в сторону. Глупые вы девочки.

Поднимается шум – все двигают стульями, взбираются на сцену друг за другом. Я подхожу к мисс Мехмет, спрашиваю, где мне устроиться. Она объясняет, что во время спектакля надо будет спрятаться за кулисами, но сейчас в этом нет необходимости.

– Садись в первом ряду и следи по сценарию, строка за строкой, поняла?

Посмотрев на сцену, я сразу понимаю по лицу Фиби, что она трусит, не выучила свою роль. Она села на стул в левой части сцены и впилась глазами в текст. Слишком поздно. Час пробил.

– Тсс, все приготовились, начинаем.

Первая реплика у Фиби, ей открывать спектакль. Она скрестила ноги и спрятала их под стул, но видно, что правая нога постукивает об пол, такой нервный тик.

Текст лежит на полу рядом с ней. Соблазнительный, недоступный. Она смотрит вниз, потом на меня. Я перехватываю ее взгляд, медлю секунду, наслаждаясь тем, что она нуждается во мне, потом начинаю:

– Оставшись без хрюшиных очков, Ральф не…

– Ральф не смог развести костер, – подхватывает она, заканчивает предложение и продолжает: – Ральф дует в раковину, чтобы созвать общий сбор.

– Саафи, ты Ральф, делай вид, что дуешь в раковину.

Вступают девочки, которые знают текст, – а их большинство. Все идет гладко, пока не наступает черед Фиби. Она бормочет и мямлит, вид у нее дурацкий. Мерзкое состояние, понимаю ее.

– Нет, нет, нет! – кричит мисс Мехмет. – Фиби, это возмутительно! Чем ты так занята, что не нашла времени выучить свою роль? Я вот смотрю на Милли – она только взяла в руки сценарий, а уже знает весь текст наизусть.

Упс.

– Я знаю слова, мисс, я просто их забываю.

– Значит, плохо знаешь. Если так будет продолжаться, я вынуждена буду отдать твою роль Милли, поняла?

Она кивает, но молчит, не решается высказать все, что думает, учительнице в лицо. Когда репетиция закончена и мы выходим из зала, она подходит ко мне сзади и шепчет на ухо:

– А Хрюша-то умер.

Я обедаю вместе с МК в ее классе и обращаю внимание на то, что мы выбрали одинаковые сэндвичи, с сыром и ветчиной. После того как мы их доедаем, она встает, прикрепляет лист бумаги к одному из мольбертов и говорит:

– Не думай ни о чем, рисуй свободно, что захочется.

Я вынимаю свечу из портфеля.

– Это вам.

– Мне? За что?

– За то, что вы помогли мне в той истории с девочками.

– Это очень мило, Милли. Но нам запрещено принимать подарки от учениц, только на Рождество.

– Уже половина семестра позади, Рождество не за горами.

Я улыбаюсь ей, подхожу к ее столу и ставлю на него свечку.

– Она с запахом ванили. Постараюсь найти лавандовую. Мне кажется, вы любите лаванду.

Она берет свечку, нюхает, потом снова ставит на стол.

– Я очень тронута, но поверь, не могу…

– Хорошо, это была глупость с моей стороны. Выбросьте, если хотите.

Я подхожу к мольберту, сажусь.

– Не обижайся, Милли, это прекрасная мысль, но правила есть правила.

Звонит телефон на ее столе, резкий звук нарушает сгустившуюся обстановку, он как нельзя кстати. Она отвечает:

– Алло.

Пауза, затем:

– Да, она у меня. Прямо сейчас? Хорошо, я пришлю ее. – Она кладет трубку.

– Миссис Ньюмонт ждет в приемной.

– Что? Почему?

– Не знаю, звонила миссис МакДауэлл из учительской, тебе нужно идти, там все объяснят.

Плохие новости. Настолько плохие, что Саския пришла в школу.

– А насчет свечки, Милли…

– Хорошо, я все поняла.

Я тоже не захотела бы получить подарок от такой, как я.

Саския улыбается мне, пока я иду к ней по коридору. Вряд ли она улыбалась бы, случись что-то плохое. В чем я замешана.

– Привет!

– Почему вы приехали?

– Майк позвонил, попросил забрать тебя. Он едет домой. Джун вернулась из отпуска. Думаю, она хочет с тобой о чем-то поговорить. Ты взяла все вещи?

Я киваю.

– Я уже написала расписку, пойдем.

Костлявые бедра, легинсы в обтяжку, я иду за ней к машине. Однажды вечером, когда я заваривала чай, Майк зашел закапать в глаза. Я смотрела, как он запрокинул голову. Прищурился. Капнул. Моргнул. Эта последовательность действий напомнила мне тебя. Ты обожала заниматься со мной химией, рассказывать о веществах, которые причиняют боль. Часами шарила по Интернету в поисках информации. Тебе нужен был не просто помощник, ты хотела, чтобы кто-то продолжил твое дело.

Дома Саския говорит:

– Думаю, они уже в кабинете. Мне пойти с тобой?

– Нет, спасибо. Мы с Майком сами.

– Понимаю. На всякий случай я буду рядом.

Я не обращаю внимания на Рози, которая хватает меня за ноги. Соскучилась за день, хочет поиграть. Сбрасываю туфли на мраморный пол, иду, сердце стучит. Почему приехала Джун? Дверь в кабинет открыта, я вхожу. Майк встает, вид официальный, лицо напряженное. Проводит рукой по волосам.

– Здравствуй, Милли, – говорит Джун.

– Что случилось? – спрашиваю я.

– Садись, мы обо всем поговорим.

– Я не хочу садиться.

Майк подходит ко мне.

– Садись рядом со мной на диван.

Как будто у меня есть выбор. Джун уселась в мое кресло, бархатная подушка лежит рядом. Моя подушка.