Найт быстро отступил в глубь пещеры, сознавая, что вход только один. Он оказался заперт в темноте.

Остановившись у самого выхода из тоннеля, Паркс снял с плеча продолговатую нейлоновую сумку. Он ничего не сказал. По его поведению не чувствовалось, что он догадывается о присутствии в пещере постороннего.

Поскольку свет проникал только из входа в тоннель, расположенного у Паркса за спиной, Томас видел лишь смутный силуэт, но понимал, что, как только глаза Бена привыкнут к темноте, его шансы остаться незамеченным сведутся к нулю. Пещера была недостаточно просторной. Можно попытаться быстро проскочить мимо Паркса, рассчитывая на внезапность, но нечего и думать о том, чтобы проскользнуть незаметно, а с растянутыми связками едва ли можно рассчитывать на скорость. Томас подумал было о том, чтобы вступить в схватку…

«Разыграть из себя героя? Ты преподаватель английской литературы в школе. Точнее, был им…»

Он должен выбраться отсюда.

Томас постарался вспомнить все, что слышал о городе, о землетрясении о раскопках, то, что могло предложить ему какой-либо другой выход, помимо того чтобы сидеть на корточках в темноте и ждать, когда Паркс его обнаружит. Если бы Бен не был так сосредоточен на том, что доставал из сумки, он, вероятно, уже заметил бы Найта.

Томас начал двигаться, осторожно смещаясь вправо, прижимаясь к стене пещеры. Искатели эпохи Бурбонов рыскали по древнему городу наугад, прорывая тоннели и колодцы, растаскивая скульптуры и другие предметы для частных коллекций. Быть может, они прорубили в туфе несколько ходов, когда обнаружили под землей это огромное сооружение в форме креста? Томас осторожно сделал еще один бесшумный шаг, ощупывая кончиками пальцев гладкие контуры скалы за спиной, ища какую-нибудь нишу, углубление, где можно было бы спрятаться. Вдруг послышался отчетливый металлический скрежет. Паркс устанавливал какое-то оборудование.

«Штатив?»

Через мгновение Томас услышал слабое нарастающее завывание заряжающейся вспышки, и его словно электрическим разрядом пронзила паника. У него оставалось всего несколько мгновений невидимости.

С дерзкой быстротой Томас двинулся вдоль стены пещеры, по-прежнему прижимаясь спиной к камню, затаив дыхание, чувствуя, как, несмотря на царящую внутри прохладу, у него на лбу собираются капли пота. Вдруг, как раз когда готова была сработать вспышка, он ощутил позади пустоту.

Томас юркнул в нее в то самое мгновение, как пещера внезапно озарилась голубовато-белым сиянием, которое разогнало во все стороны пляшущие тени и через секунду погасло. Заметили ли его? Томас дождался мучительно медленного щелчка затвора фотоаппарата, затем нудно зажужжала перемотка. В тот момент, когда Паркс снимал следующий кадр, Найт сделал второй шаг в глубь темноты.

Однако там оказалась совсем не ниша, что стало очевидным, когда Томас развернулся и обнаружил, что можно двигаться еще дальше. Это был тоннель, хотя и высотой только по пояс, один из тех, что двести пятьдесят лет назад прорыли первые искатели древних реликвий Геркуланума. Томас понял, что ему придется передвигаться на четвереньках. Он должен будет соблюдать абсолютную тишину, поскольку отголоски малейшего звука вернутся обратно в пещеру. Возможно, ему удастся выбраться, если только хватит воздуха и стены тоннеля не стиснут его так, что захочется кричать.

Разумеется, если Паркс услышит шум, Томас будет беззащитен, словно попавшаяся в ловушку крыса…

«Значит, надо позаботиться о том, чтобы он ничего не услышал», — подумал Найт и мучительно медленно пополз вперед.

Вспышка сверкнула снова. Томас понимал, что от штатива его не видно, но отсветы проникли в тоннель пугающе глубоко. Если Паркс сместится всего на несколько шагов, то увидит Томаса в то самое мгновение, когда нажмет спуск затвора.

Найт чувствовал под коленями холодный твердый камень, и все же пол подземного прохода оказался более ровным, чем он предполагал. В десяти футах от входа тоннель чуть изогнулся, и темнота смягчилась. Если он сохранит выдержку еще секунд десять и ему не изменит счастье, то появится шанс увидеть солнечный свет и выбраться на свободу.

Сразу за поворотом свод прохода поднялся. Томас смог сесть, убирая часть веса с ноющих коленей, но тут по его затылку скользнуло что-то мягкое. Он инстинктивно вскинул руку и почувствовал у себя в волосах какой-то комок. Тот зашевелился, когда Томас попытался от него освободиться. Пальцы Найта нащупали шерсть и прохладную эластичную материю вроде кожи, оканчивающуюся крошечными крючковатыми когтями.

Летучая мышь.

Томас непроизвольно дернулся, стараясь стряхнуть с себя тварь, при этом ударился головой о каменный свод и испустил восклицание, проникнутое болью и отвращением, заглушенное слишком поздно. Из оставшейся позади пещеры донеслись звуки резкого движения. Паркс хотел увидеть, кто находится под землей вместе с ним.

Отбросив осторожность, Томас пополз вперед, обдирая лоб о туфовые своды, опустившиеся снова. Но вот впереди показался невыносимо яркий свет, и в два прыжка, ободрав в кровь правое колено, Томас неуклюже вывалился обратно в древний город, словно за ним гналось кое-что похуже летучих мышей.

— Что с вами случилось? — спросила сестра Роберта, оглядывая его грязную, разодранную одежду.

Она произнесла это с удивлением и тревогой, прогнавшей всю ту прохладу, которую, возможно, чувствовала по поводу того, как они расстались.

— Можно нам просто поскорее выбраться отсюда? — спросил Томас.

У него раскраснелось лицо, он вспотел, его трясло.

— Я даже не представляла себе, что вас так восхищают древние города, — пробормотала сестра Роберта, когда они поднялись наверх и направились к железнодорожной станции.

— Это что, монашеский юмор? — спросил Томас.

— Вы можете рассказать про свои приключения, когда мы сядем в поезд, — усмехнулась она.

Разумеется, Томас этого не сделал. Он выдумал что-то насчет того, будто оступился и упал с приподнятого тротуара на булыжную мостовую. Монахиня сочувственно охала, а Найт тем временем мысленно возвращался к тому, что видел. Все образы, призрачные очертания распятия, подземный бассейн, сам Паркс казались ему элементами мозаики, маленькими и осязаемыми на ощупь, которые ждали, чтобы он сложил их вместе, получив осмысленную цельную картину. Однако у него перед глазами были лишь беспорядок и смятение.

Вечером Томас у себя в номере откупорил бутылку пива и позвонил в Чикаго, в приходскую церковь Святого Антония.

Джим искренне обрадовался, услышав голос Найта, однако его тон быстро стал озабоченным.

— Тебя ищут.

— Кто?

— Точно не могу сказать. Министерство внутренней безопасности — тут нет никаких сомнений, — сказал Джим. — Но мне также звонили из аппарата сенатора Девлина. И в том и в другом случае просили, чтобы ты с ними связался.