Поэтому выбрав приблизительный маршрут в нужную сторону мы взрывали всё на своем пути пока наконец не пробились из кладбища на поверхность чего-то непонятного, но невероятно огромного.

Только на мой взгляд поле вокруг нас было на несколько сотен километров изгибаясь куда-то вверх и создавая иллюзию чаши. А посередине него, стояло нечто. Громоздкое, огромное и светящееся. Активно светящееся. Надо заметить. Огоньков там много блуждало.

— Ну вот. — философски проговорил Карас, как только мы выбрались из проделанной дыры. — уже что-то интересное. Пошли посмотрим?

— И это мне говорит существо, которое заботится о своей безопасности да? — усмехнулся я.

— Скажи, что ты туда не пойдешь и я полезу обратно, пробивать путь в другую сторону. Хотя нам как раз надо куда-то наверх.

— Ты прав. Пошли.

Еще неделю мы перлись к этой светящейся горе, которая оказалась от нас в нескольких сотнях километров, настолько была огромная. Благо нас тащили юниты, а то я, зная свою любовь к пешим походам изгрыз бе себя в ноль. И уже подойдя практически в упор мы увидели ворота, которые охранялись двумя гигантами, закованными полностью в броню, одноглазыми людьми. Идентификация показывала, что это не разумные существа. Всего лишь Охранники Иглы 38 уровня.

Атаковать они не пытались, а мы вели себя не агрессивно, справиться с двойкой таких тварей я точно не смогу. Тут, мне кажется, и пробоя не хватит. А понять, что делать дальше, мозгов не хватало.

Я приблизился к воинам в упор, потрогал ворота, которые слишком явно выделялись на фоне остальной части огромной башни-иглы, уходящей куда-то во тьму. На воротах были нарисовано несколько сцен, изображающих этих же охранников, открытые ворота и человека, проходящего внутрь. А написать нельзя, мля, что ли?

— Злыдни одноглазые, вы может нас пропустите? — в ответ тишина. — Молчание — знак согласия? Я пошел? Нет?

— Что будем делать? — вернувшись к стоящему чуть дальше Карасу, я закурил и уселся на паука, обдумать. — Не нравится мне тут стоять. Они хоть и не атакуют, но не зря же тут тусят. Охрану просто так не ставят. Тем более такого уровня.

— Может взорвем? О! ты глянь, зашевелились! — воскликнул Карас. — Не нравится им мысль что мы их того… молчу.

— Так, взрывать мы никого не будем, мы мирные люди! Оппа! — неожиданная мысль, появившаяся в голове, разгорелась с новой силой. — Кажется я знаю ответ. Ты же видел рисунки?

— И? Не хочешь же ты сказать?…

— Именно это и хочу. Ворота пропустят только людей, понимаешь?

— Я не буду пить твои таблетки!

— Как хочешь. — я обвел лапой все вокруг. — Туси тогда тут, найди монстров себе каких и устрой с ними племя. Хотя думается мне тут все вымерли и как бы мы не последних тварей грохнули. Так что на.

Я протянул Карасу пригоршню таблеток.

— Одну сейчас. И каждые двадцать четыре часа по одной. Придется нам побыть человеками. Куда деваться. Ощутишь наконец, как тонка людская шкура.

Немного времени спустя, после превращения в людей, я рассматривал своего спутника, который облеванный валялся прямо на холодном железном полу. Пришлось доставать ванну. Наполнять и заставлять его умываться, а потом одевать в нормальную одежду. Всё это время Карас не сказал мне ни слова.

Хотя на вид выглядел черноволосым парнем лет двадцати, с огромными не по-человечески круглыми глазами серого цвета. Все девки вешаться будут, очень уж он получился, зараза, особенно по сравнению со мной. Я выглядел как помесь терминатора и конана-варвара, такой же перекачанный бугай с квадратной мордой. Совершенно не так я выглядел на Земле. А вот Караса от землянина не отличишь.

— Ну ты как? — я даже заволновался немного.

— Ужасно. Кот. Ты был такой слабый в этом теле. Как ты вообще выжил? — наконец проговорил Карас. — Тут столько всякой бесполезной фигни, которая не нужна. Человеческое тело совершенно не адаптивно! Даже более того, тут надо много чего переделывать! Потому что быть в таком теле — это себе вредить.

— Ну немного я соглашусь. Быть Калидаром гораздо круче, он более совершенен. Но ты знаешь. Есть в этом и плюсы. Для нас с тобой.

— Какие? И в чем? Мы как люди слишком слабы.

— У меня с собой как минимум миллион порций воды для ритуала. Если что. Стая возродится даже тут. Хехе.

Нас — людей, ворота пропустили спокойно, открывшись практически сразу как мы оказались рядом. Но пришлось убрать всех юнитов. А слизня обрезать до небольших размеров и засунуть в рюкзак. Который, скрипя тащил Карас. Ему было впервой чувствовать тяжесть и усталость и это совершенно не нравилось. Ну ничего. Мы из тебя эти принцесьи замашки быстро выбьем. Да.

Добро пожаловать в внутреннюю локацию Игла. Город последних свободных людей.

Глава 11

Собственно, идти далеко не пришлось. За нами приехала платформа, посигналившая дружелюбным изумрудным цветом, на которую с некоторой опаской мы и залезли. Она двинулась плавно, унося нас вдаль по узкому пути, и я успел отметить, что никакого водителя здесь, конечно, не было.

Платформа поднималась выше и выше, проходя сквозь мосты, соединяющие гигантские здания. Эти сооружения, похожие на иглы, уходили в небеса, их вершины исчезали где-то в ебенях. Каждое здание было покрыто переливающимися панелями, которые отражали редкий свет, создавая иллюзию движения и жизни.

Город выглядел красиво, я бы даже сказал, что он словно вырвался из научной фантастики: тысячи уровней, переходов и мостов, каждый из которых казался одновременно частью чего-то большого и совершенно пустым. На фоне моих доспехов и тесака, лежащего рядом — это выглядело как сюр. Который раз уже замечаю такое несоответствие.

Нас везли долго. Мосты сменялись туннелями, потом снова открывались виды на бескрайние ярусы города. Время от времени мы проезжали через стеклянные галереи, откуда открывались виды на нижние уровни, тёмные и будто покинутые.

Карас даже умудрился задремать на платформе. А я всё не мог оторвать взгляд от окружающего. Передо мной предстало настоящее будущее: огромный город-игла, возведённый для людей, которые когда-то сумели спастись от ужаса Поражения. Мы об этом узнали из памятки, которую получили, ступив на платформу.

Добро пожаловать путник. Ты вступаешь в одну из последних локаций, принадлежащих людям, которые смогли уйти и спасти свои души и тела после поражения в войне за возвышение.

Бремя Великой войны беспощадно.