(воинов) он недолюбливал другие варны. А работяг-вайшьев вообще за людей не считал.

— Коровы! Коровы пропали! Стадо богов украли! О горе нам! — завопили пастухи, перебивая друг друга.

— Как украли? Кто украл? Вы чё пили? — удивились стражники.

— Нет! Украли! Всё стадо увели! — настаивали пастухи.

— Ну, кто ж у стен Ирия посмеет украсть стадо у самих бессмертных? Что за чушь вы несёте?

— Не знаем, кто украл. Но только в полдень вылез из земли огромный змей

— Сам высотой с дерево!

— Толщиной со столетний дуб!

— Глазища, что твой щит!

— И говорит: «Спать всем!» Тут на нас сон волшебный и навалился. Просыпаемся, а стада нет!

— Вот недоумки тупые! — сплюнул начальник караула. — Правильно говорят, что варну вайшьи из задницы Брахмы сделали! Ну, откуда им ума взять? Браги, небось, перепили, да заснули. А коровы ваши через седловину к Запретной реке ушли. Вы хоть их искали?

Пастухи обиделись:

— Ну, конечно! В руках Брахмы ума-то не в пример больше было! То-то кшатрии у нас такие башковитые! Только головой и работают. Некоторые, говорят, ею даже кирпичи разбивают!

Теперь пришла очередь обидеться кшатриям. По легенде их варна была сделана из рук Брахмы. Воины разозлились, взяли копья наизготовку и направили их в сторону пастухов. Но начальник караула был в тот день в хорошем расположении духа, к тому же, его забавляла история с пропажей стада. Да и пастухи всё же были не обычными. Возьмут, да Рудре нажалуются, что маруты им не помогли. А у Рудры характер тот ещё! Сначала убьёт, а потом обстоятельства выяснять будет. Надо дело разруливать.

— А ну, заткнулись! — взревел начальник караула. — Да как вы смеете, твари немытые, такие слова нам говорить? Я вас о чём спрашивал? Искали вы своих коров или нет? А вы насмехаться? А ну, отвечать, когда вас люди высших каст спрашивают! Жить надоело?

Пастухи опустили головы. Они понимали, что сейчас уж совсем не время с караулом спорить. Самый старший из них ответил:

— Извините, господин кшатрий. Мы искали стадо. Искали с нашими собаками. Кто-то увёл его через седловину к самой Запретной реке. Следы ведут к воде и там обрываются.

М-да. Неприятный оборот. Пойти сейчас и сообщить об этом Рудре — риск чудовищный. Гонцов с плохими новостями боги не жалуют. Индре сообщить? Так он вчера предупреждал, что может до ночи не вернуться. Ранним утром куда-то улетел. Вернулся или нет — кто его знает. Он тропами не ходит. Что же делать? И тогда начальник караула решил: раз пастухи стадо упустили, пусть сами за это и отвечают.

— Ну, что ж… Дело тёмное, — произнёс он, как бы в раздумье. — Не могу ж я пост бросить. Вдруг ещё что случится? Давайте-ка сами вот по этой тропе поднимайтесь. Там в ворота Ирия постучитесь и всё объясните.

Пастухи обрадовались, принялись кланяться в пояс, благодарить. Всей толпой они направились вверх по горе.

Как раз в этот момент из ворот Золотого города выехал всадник на белом быке.

___________________

[1] Варны (санскритское, буквально — качество, цвет, категория), термин для обозначения четырёх основных сословий в Древней Индии (брахманы — жрецы, кшатрии — воины, вайшии — рядовые соплеменники, шудры — слуги общины). Первые три варны появились с возникновением социального неравенства, 4-я варна — позже, после завоевания Индии ариями, её составили в основном пленные туземцы. Примерно в I тысячелетии до н. э. варны окончательно трасформируются в касты.

* * *

На вершине горы Большой Иремель растёт только серый да жёлтый мох. Холод да ветра убивают все остальные растения. Но внутри стен Золотого города боги создали свой микроклимат. Там всегда было тепло, как в тропиках. Поэтому чаще приходилось думать не о том, как обогреть дворцы, а о том, как спастись от жары. Тепловым хозяйством заведовал Агни. Он был из тех, что любят погорячее, а потому и в городе старался сделать пожарче. Зная его склочный характер, остальные боги не возражали.

Кстати, городом Ирий можно назвать лишь с большой натяжкой. Ну, разве из-за того, что огорожен высокой каменной стеной, которую позолотили снаружи с помощью волшебства. А внутри кольца стен располагалось всего-то десятка полтора дворцов. Один из них принадлежал Индре. Дворец этот напоминал скорее большой двухэтажный коттедж со странной куполообразной крышей и массой террас и балконов. Слуг у Индры не было. Смертных (даже марутов) он сюда не водил.

Прилетев из дальних краёв, громовик уединился в любимой комнате дворца. Чаще всего Индра использовал её как спальню. Там в углу валялась охапка разных шкур и десяток подушек, набитых овечьей шерстью. На них, заложив ладони под затылок и мечтательно глядя в потолок, лежал Индра.

Недолго лежал. Часа полтора — не больше. От приятных фантазий отвлёк раздавшийся над ухом голос Ваю:

— Вы поглядите на него! Он уже вернулся, а мне даже знака не подал.

— А на кой ляд тебе мой знак? Чё припёрся-то? — буркнул Индра, скосив глаза на сияющую физиономию Ваю.

— Ну, вот, — деланно обиделся бог ветра. — Друг ещё называется… Шатается целый день неизвестно где, улетает-прилетает не сказавши. А как я прихожу, так доброго слова не скажет. Только и слышишь: «Чего припёрся!»

— Слушай, Ветродуй, я сегодня такую девушку видел! — игнорируя нытьё приятеля заявил Индра.

— М-да… У кого что, а у Индры на уме одни бабы… Люди должны ставить лингамы в твою честь, а не для поклонения Рудре. Но ты, мой рыжеусый друг, слишком неосторожен. Ты когда-нибудь погибнешь из-за баб! И кстати, откуда ты знаешь, что она девушка? — глумливо поинтересовался Ваю.

— Пошляк, — беззлобно отозвался громовик.

— Угу. И где ты её встретил?

— Там, в лесах. Искал Валу…

— А нашёл бабу, — рассмеялся Ваю.

Но Индра проигнорировал и это. Он приподнялся на локте, глядя на приятеля:

— Она живёт на озере. Я не видел никого прекраснее!

— И это говорит бог из Ирия?

— Да! Наши богини не сравнятся с нею! — страстно прошептал Индра.

— Неужели? Ну, и как же это всё произошло? — насмешливо поинтересовался Ваю.

— Я летал над той землёю. И увидел, как она подплывает к острову. Она вышла на берег, разделась…

— Так-так-так. Вот с этого места подробнее, — в восторге затараторил Ваю, вытаскивая из-под Индры одну из подушек и садясь на неё.

— Она стала купаться. Она была великолепна…

— И ты её там…

Индра вытаращил на друга глаза:

— Ветродуй? Ты за кого меня принимаешь? Индра всегда был бабником, но насильником — никогда. Я предпочитаю, чтобы женщины отдавались мне сами, вместо того, чтобы гоняться за ними, как волк за