Опять сплюнув, Иван вытер губы, размазывая по лицу кровь. Подойдя к авто, Настя повернулась к нему и протянула раскрытую ладонь:

— Давай ключи от машины!

— Осточертела ты мне!

— Ты мне тоже!

— Шлюха ты!

— А ты что мне, муж родной, чтобы я блюла себя для тебя? Куда тебя везти?

— В загородный дом.

— Это далеко. Квартира ближе.

— Сказал: в дом!

— Черт с тобой!

С трудом, путаясь в карманах, Иван достал ключи и сунул в руку Насте. Она открыла дверь автомобиля:

— Влезай!

Забравшись в салон на переднее пассажирское сиденье, он пьяно махнул рукой, и голова тяжело упала на грудь. Настя захлопнула дверь, обошла машину и села за руль. Бросила ему с неприязнью:

— Вышвырнуть бы тебя в какую-нибудь канаву или подставить кол под задницу, чтобы сам себе язык откусил!

Как будто услыхав слова Насти, он поднял голову, пробубнил что-то невнятное себе под нос, привалился боком к двери и засопел. Она завела мотор. Не знала и не видела, что все время, пока они с Иваном шли по тротуару к машине и пока не отъехали с парковки, за ними из своего автомобиля следили глаза Софьи и ее спутника. А затем их машина поехала следом.

Настя подрулила к загородному дому Млещенко, осветив его фарами. Остановила авто на площадке и повернулась к Ивану. Голова того, запрокинувшись, застряла между подголовником и дверью. Открыв рот, он храпел. Настя толкнула в плечо, понуждая проснуться. Сейчас его тело выглядело обмякшей аморфной массой. На тычок девушки он не проснулся и даже не почувствовал толчка. Ей пришлось вылезти, зайти с другой стороны, открыть дверь и отчаянно пихнуть так, что все его тело заходило ходуном:

— Заткни свою глотку! Храпишь, как сивый мерин! Надоел твой храп! Где ключи от дома?

По-прежнему продолжая храпеть, Иван и не думал просыпаться. Хмель ударил по мозгам так, что отключились все рецепторы и органы чувств.

— Эй, ты что, оглох? Повесил уши на гвоздик сушиться? — яростно толкала Настя. — Давай ключи!

Но, видя, что будить бессмысленно, полезла сама искать по его карманам. Обшарила все карманы, нашла ключи от квартиры, но от дома ключей не было. Проверила бардачок машины, но и там ничего не нашла. Стала снова тормошить Млещенко:

— Да просыпайся же ты, козел, паразит, нахрюкался, как свинья! Ведь предупреждала, чтобы не заливал глотку! Задавить тебя надо было еще в зародыше! Открывай свои зенки! Говори, где ключи? — Она хлестала его по щекам с неистовым пылом, как будто отводила душу, испытывала особенное удовлетворение, даже упоение, нисколько не жалея его физиономии, марая ладонь его кровью.

Заурчав, Иван попытался сделать какое-то движение. Девушка подождала, надеясь, что он приходит в себя. Но надежда не оправдалась. Ей вновь потребовалось возобновить упражнения с лицом Ивана. Колошматила его уже с остервенением:

— Тебя убить мало! Даже на новоселье в этом чертовом доме не пригласил меня, бабник! Что ты за уродина такая! Бог создал тебя, а сам заплакал! Разгромить этот дом надо, чтобы не хвастал больше! Зачем, спрашивается, приехали, если ключей нет? Мне сейчас противно сидеть в машине вместе с тобой!

Мыча, пытаясь шевелиться, Иван храпеть перестал. Выдохнувшись, Настя захлопнула дверь и вернулась за руль:

— Убила бы, да посадят за дурака! — завела мотор и отъехала от дома.

Надвигалась ночь.

Машина Софьи остановилась неподалеку, съехала с дороги и погасила фары. Из-за руля выбрался парень и пешком прошел к дому Млещенко, где стояла машина Ивана. Притаился в кустах, наблюдая, как Настя пыталась привести в чувство хозяина дома, и слушая ее возмущения. Вернулся к Софье, когда Настя уехала прочь. Сообщил Зуловской:

— Это его дом.

— Почему они уехали? — Софья сидела на заднем сиденье темного салона.

— У него не оказалось ключа от дома. Он пьян в дупель. Развезло по дороге.

— Тогда за ними! — скомандовала она.

Включив фары, он развернул машину и выжал педаль газа. Ехала Настя быстро, и машина Зуловской не сразу догнала. В городе скорость чуть сбавили. Город уже спал. Серый свет фонарей, свет фар машин на дорогах, стихнувшая суета улиц, опустившаяся на землю прохлада — все мало-помалу успокаивало. Подъехав к дому, где была квартира Млещенко, Настя припарковалась у подъезда. Заглушила мотор и выключила фары. Двор был большим, но хорошо освещенным. Вдоль дома много машин, между тем места для парковки были. Перед домом огороженная детская площадка с горками, лесенками, домиками, песочницей. Будить Ивана девушка не стала, подхватила ключи от его квартиры и вылезла из салона авто:

— Дрыхни тут до утра, пока не протрезвеешь. Я больше с тобой не намерена таскаться! — Захлопнула дверь, пискнула сигнализацией и быстро побежала к подъезду.

Машина Зуловской тихо с погашенными фарами подкатила к дому, остановилась на углу. Вдоль дома на двух столбах горели лампы уличного освещения. Софья видела, как Настя вышла из машины и скрылась в подъезде. Некоторое время Зуловская подождала, что будет дальше. Но когда в одном из окон загорелся свет, Софья поняла, что там появилась Настя.

— Иди! — сказала своему спутнику.

Шустро выскочив наружу, тот подбежал к машине Ивана, потрогал ручки, заглянул внутрь через лобовое стекло и бросился в подъезд. Там пробыл недолго. Вернулся к Зуловской:

— Он спит в машине. Она в квартире двадцать восемь.

— Подождем! — сказала Софья и посмотрела на окно, из которого лился свет.

Не вызывая лифта, Настя бегом пробежала по чистым лестничным маршам наверх, остановилась на хорошо освещенной площадке перед дверью квартиры Млещенко. Вставила ключ в замок, щелкнула и вошла. Включила свет в прихожей. Сбоку стояла вешалка, чуть дальше — шкаф. Напротив, на стене, — два хрустальных бра и огромное зеркало между ними. На полу ковер. Она сбросила босоножки. Включив свет в кухне и в ванной, заглянула туда и вернулась к входной двери. Сняла с себя одежду, повесила на вешалку. Выключила свет в прихожей и направилась в ванную. Пустила воду. Потрогала пальцами, разбавляя струю до нужной температуры, и встала под душ. Окатив себя водой, взвизгнула, переборщила горячей, сделала прохладнее. Некоторое время постояла, наслаждаясь, потом намылилась и все смыла. Отключив душ, вытерлась и голая вышла из ванной. И удивилась, что в кухне не было света, ведь она не выключала — может, перегорела лампочка. В полной темноте направилась в кухню. Перед дверью кухни потянулась к выключателю, и в этот миг ее руку кто-то схватил. Она вскрикнула, не успев испугаться. Сперва мелькнула мысль о Млещенко, однако это не мог быть он. Тогда кто это? Неожиданно раздался незнакомый голос, он угрожающе предупредил:

— Тихо, а то голосовые связки порвешь.

Со всей силой рванув к себе руку, Настя попыталась вырваться, но не удалось, и она ошеломленно выдохнула: