в ухо альфа с такой злобой, что у Тео от ужаса волосы стали дыбом, – не смей сомневаться в моей верности! Этот З А С О С мне поставил ты, когда целовал во сне какого-то НИКИ!

- Я?! - Теодор повернул голову, чтобы удостоверится, что он не ослышался.

Доминик раздувал ноздри и выглядел очень грозно. Но Тео вдруг развеселился, и даже обнял его ногами за талию:

– Я целовал НИКИ?

- ДА! – Доминику, казалось, его сейчас разорвет от злобы, – кто этот Ники? Отвечай!

- Ты! Ники - это ты! - и видя, что тот не понимает, Тео обнял его за шею, – я тебя так про себя называю. Ну, понимаешь, это вроде как домашнее имя, только для нас, меня и тебя, – он чмокнул альфу в нос, - Доминик это очень длинное и торжественное имя. Вроде как деловой костюм, оно для посторонних.

Доминик ослабил напор и с удивлением слушал омегу, который очень удобно устроился между ним и стенкой:

– Ну, ты же называешь меня по-домашнему – Тео, или иногда зайка, или котенок, – Тео улыбался, объясняя такие очевидные вещи, – просто ты на котенка не похож, может только на саблезубого тигра, иногда. Я долго думал, как бы тебя дома называть: До, Домино, Ники. Вот Ники тебе подходит! Ники - это ты!

От облегчения у Доминика чуть ноги не подкосились. Он сел на кровать, посадив Тео себе на колени, а тот с довольным видом сидел на нем верхом и не вырывался.

- ООО, как это меня так угораздило? – протянул Тео, рассматривая синяк на шее альфы, – как же ты на работу пойдешь с таким украшением? - Омега явно веселился, глядя в растерянные глаза:– Хм, еще немного и была бы метка! Жаль, что омега не может пометить своего альфу, а то я бы сегодня же пометил тебя, чтобы все знали, что ты мой. Да и ты бы от меня после этого не смог отвертеться!

Доминику стало так легко на сердце! Ну, как он мог сомневаться? Напридумывал себе ужасов! Он вспомнил, что говорил Тео во сне. ОН ЕГО ЛЮБИТ!! Он переживает, что он его мало целует! Мы это сейчас же исправим! Доминик перевернулся на кровати, Тео теперь оказался под ним, все также обнимая его руками и ногами. Очутившись на спине, он счастливо рассмеялся.

- Ты ночью жаловался, что я тебя мало целую, - Доминик провел носом по шее омеги, - я это сейчас исправлю.

Он потянул джемпер вместе с рубашкой вверх, Тео поднял руки, позволяя себя раздеть. Пока Тео снимал с него галстук и торопливо расстегивал верхние пуговицы, альфа расстегнул брюки на омеге и потянул вниз. Тео лег на спину, изгибаясь и приподнимая бедра, позволяя быстрее стянуть их вместе с бельем.

Доминик выпрямился, отодвигаясь, от этой картины кружилась голова. Обнаженный Тео лежал перед ним на белом кружевном покрывале, как изящная статуэтка мейсенского фарфора. Такой же совершенный, такой же хрупкий. Прозрачная кожа светилась изнутри, призывно сверкали глазки. Да, любимый, в этот раз ты уже не скажешь, что тебе приснилось. Тонкие руки доверчиво потянулись навстречу. Тео сжал и разжал пальцы на руках, как маленькие дети, когда просятся на ручки. Именно этот беззащитный, такой детский жест напомнил о необходимости сдерживаться.

Доминик застонал, приближаясь к влажным губам. Надо сохранить рассудок и сдержаться! Тео обнял его за шею, не давая уклониться, Доминик пил его желание маленькими глотками, наслаждаясь каждым мгновеньем. Он завороженно наблюдал, как тот открывается ему, вздрагивая каждый раз, когда он задевал случайно найденные чувствительные местечки. Тео вначале вздыхал и стеснялся, румянец разливался не только по лицу, но и по груди до самых сосков. Он пытался удерживать стоны, закусывая губу, но вскоре стал сдаваться, позволяя рукам альфы оглаживать все его тело от нежной шеи до острых коленок.

Пока губы выцеловывали дорожки по нежному животику, от соска до лобка и обратно, руки жили своей жизнью. Они гладили плечи, руки, раскинутые в стороны, как крылья, и опять по спине, задевая тонкие крылышки лопаток, по тонкой талии к ягодицам, сминая их, лаская и раздвигая нежнейшие окружья. Руки торопятся вниз, сгибая ноги в коленях и разводя их для более откровенных ласк.

Альфа опять оторвался и посмотрел со стороны, как чувственно выглядит его омега. Восхитительное зрелище! Тео наблюдал за ним сквозь дрожащие ресницы, согласный на все. Он ожидал волшебного погружения во взрослый мир запретных удовольствий. Небольшой омежий член гордо стоял, как часовой на посту, в окружении мелких золотистых колечек. Доминик склоняясь к нему, провел языком от колена до паха, вызвав долгий стон из стиснутых губ.

Доминик еще раз взглянул на омегу. Тео изогнул спину и закрыл глаза, руки по бокам вцепились в покрывало. ОН ЖДЕТ ПРОДОЛЖЕНИЯ! Альфа сменил позу, встав на колени между разведённых омежьих ног. Помедлив, он расстегнул брюки, опуская руку на свой член. Он понимал, как выглядит со стороны, но это единственный шанс удержаться от такого соблазна. Он начинал ласкать себя, поднимаясь губами по бедру к лобку омеги. Он вдыхает его теплый дурманящий запах и слышит легкий вскрик, когда его губы накрывают член омежки, всасывая его целиком. Тео вздрогнул всем телом и распахнул глаза, будто познав тайну мирозданья.

От двери раздается негромкий вскрик. В дверях стоит бледный Эркюль. «Простите!» - вскрикивает он и громко хлопает дверью. Тео будто очнулся. Доминик подняв лицо, наблюдает, как мучительно краснеет и пытается прикрыться его Теодор. Этого Эркюля убить мало, испортить такой момент!

- Ой, прости, я забыл совсем, - Тео пытается скрыть неловкость, отводя глаза, – Эркюль приехал за мной, чтобы отвезти меня в школу.

- Давай с этого дня я сам буду отвозить тебя в школу, – Доминик поправил брюки, морщась от неприятных ощущений, попытался их застегнуть, – а он будет забирать тебя оттуда.

- Хорошо, - прошептал омега и, встав на четвереньки, быстро убегает на другой край кровати, мелькая перед возбужденным альфой круглой попкой. Спрыгнув с кровати, он убежал в ванную. Стиснув зубы, альфа с трудом находит в себе силы, чтобы не побежать следом и не закончить начатое.

Доминик быстрыми шагами, почти бегом, вышел из спальни подальше от соблазна. От неудовлетворённого желания дрожали ноги, пах, будто свинцом налит, член подрагивает в штанах как хищное животное, почуявшее добычу. Он не мог вспомнить, когда еще он испытывал такое необузданное