— Вижу, твой род не научил тебя силе, — продолжил Волков, подходя ближе. — Или, может, ты просто не достоин своего имени?

Я опустил ружьё и посмотрел ему прямо в глаза:

— Может, вы покажете, как это делать правильно, Николай Алексеевич?

Класс затих. Волков на мгновение замер, потом улыбнулся ещё шире:

— Вижу, ты у нас наглый. Ну что ж, посмотрим, доучишься ли до конца.

Он взял ружьё одной рукой, как будто оно было сделано из бумаги, и выстрелил в мишень. Пуля попала точно в центр.

— Вот так, Пестов. Это называется мастерство. А ты пока даже близко не подошёл к нему.

Он отошёл к столу, зарядил ружье макром, потом вставил пулю и протянул мне.

— Ну что, Пестов, попробуешь ещё раз? Или признаешь, что ты говно?

Я взял ружьё, чувствуя, как оно тянет мои руки вниз, но на этот раз не сдался. Подошёл к столу с инвентарём и достал оттуда упор для стрельбы стоя.

— Неправильно! — закричал Волков. — Ты должен держать его в руках!

— Если буду держать в руках, то промахнусь, — ответил я, не отрываясь от прицела.

— Ты что, споришь со мной? — голос преподавателя стал ледяным.

— Нет, просто хочу попасть в цель, — сказал я и нажал на курок.

Пуля попала в край мишени, но всё же попала. Волков смотрел на меня с явным раздражением.

— Николай Алексеевич, — сказал я, опуская ружьё, — я не попал в центр, но и не промахнулся. Значит, я не совсем говно, правда?

Класс засмеялся, а Волков злобно зыркнул, и по его взгляду было ясно, что в эту сессию мне будет ох как сложно у него.

Одним из моих любимых предметов, помимо минералогии, которой, к сожалению, уделялось крайне мало времени в академии, была ботаника. Это чертовски важная наука для тех, кто проживает во внешних мирах. Формы растительной жизни в каждом новом мире сильно менялись, что могло приводить к необычным, а порой и опасным мутациям.

Например, в одном из миров обычные ромашки обладали токсичными свойствами. Попав на поляну с такими цветами, можно было запросто потерять сознание, а потом оказаться заживо съеденным хищными лопухами.

Но что меня особенно порадовало, так это то, что ботаника здесь очень плотно пересекалась с магической защитой. Преподаватель, маг жизни, подробно объяснял, как распознавать опасные растения, как использовать их свойства для создания защитных амулетов и зелий, а также как нейтрализовать их угрозу.

Он явно был не на своём месте в этом училище. Его уровень знаний и подход к преподаванию больше подходили для магического института, а не для военно-морской академии. Буквально на первом же занятии невольно выделился, когда он задал каверзный, на его взгляд, вопрос по поводу бурых водорослей, которые росли в четвёртом кольце миров. Я единственный поднял руку.

— Молодой человек, я вас не помню. Вы разве раньше посещали мои лекции?

— Нет, я новенький, перевёлся из Невской академии.

— Да что вы говорите, — театрально развёл он руками, — прямо с Невской академии и в военно-морское училище. Ну-ну… Представьтесь, пожалуйста.

— Кирилл Павлович Пестов, — сказал я и заметил, что, услышав мою фамилию, он одобрительно кивнул. Значит, знал об эликсирах, которые выпускало семейное предприятие Пестовых, а, может, был лично знаком с дедом или отцом.

— Пестов, — сказал он, немного наклонив голову, — что вы можете рассказать о бурых водорослях с четвёртого кольца и об их симбиотических связях?

Ответить я мог легко, так как именно эти водоросли являлись основным компонентом целебного магического эликсира. Я разбирался в них на ура, ведь отцовская лаборатория скупала их в огромных количествах у старателей и охотников, возвращающихся с окраин империи.

— Бурые водоросли, — начал я, — обладают уникальными свойствами благодаря высокой концентрации магической энергии в их клетках. Они используются для создания целебных эликсиров, так как способны ускорять регенерацию тканей и нейтрализовать яды. Однако их сбор крайне опасен, так как в среде обитания водорослей часто водятся хищные моллюски, которые используют их как приманку.

Преподаватель замер на мгновение, потом кивнул:

— В точку. Вижу, вы хорошо знакомы с данным материалом.

На следующей лекции он демонстративно и жёстко расспросил меня по всему курсу. Я отвечал без запинки, и в конце он, не скрывая удовлетворения, поставил мне отлично в зачётку.

— Пестов, — сказал он, закрывая журнал, — мне вас учить нечему. Это время вы должны проводить в библиотеке, углубляя свои знания. Попрошу на выход.

Когда мы вышли за дверь, мужчина остановил меня:

— Спасибо, — сказал он тихо. — Вы напомнили мне, зачем я вообще начал преподавать.

Я удивился, но он продолжил:

— Когда-то давно я планировал преподавать в более благоприятной среде. Вся эта военно-морская тематика мне уже поперёк горла. Как только представится возможность, обязательно сменю место работы, — он довольно улыбнулся и вернулся в аудиторию.

Что же касается предметов по развитию магического источника и отдельных школ магии, то они пока преподавались поверхностно.

В следующем семестре, когда у большинства ребят в потоке откроется дар, нас ожидало много практики. Уже сейчас из моего потока, в котором училось три группы по тридцать человек, дар открылся у одиннадцати ребят. К концу учебного года эта цифра должна быть не меньше семидесяти пяти. Примерно пятнадцать процентов студентов не обретут дар и будут отчислены. Остальные же в конце года получат распределение по специальностям, исходя из открывшейся им стихии и потенциала, показанного на магическом тестировании.

Первая учебная неделя пролетела как один день. За это время я успел досрочно сдать три предмета: монстроведение, теорию магии стихий и ботанику. Казалось бы, всё шло хорошо, но, как говорится, без ложки дёгтя не обошлось. Огромной проблемой для меня стало то, что в академии делался упор на спортивную форму учащихся и стрельбу. Этим дисциплинам в моём прошлом учебном заведении уделялось крайне мало внимания. И сейчас я об этом жалел.

Честно, мне почему-то казалось, что Кирилл был в хорошей спортивной форме для своей комплекции. Но выяснилось, что всё не так просто. Если общие нормативы давались мне легко, то специальные — настоящая жесть.

Бег на три тысячи метров с препятствиями.

Дистанция включала в себя преодоление тридцати пяти препятствий. Трасса была настоящим адом: ямы с водой и грязью, шестиметровые отвесные стены, верёвочные сетки, лестницы, которые раскачивались при каждом шаге, и даже магические барьеры, которые замедляли движение, если подойти к ним неправильно.

Стартовал в середине группы, стараясь сохранить силы для сложных участков. Первые препятствия дались относительно легко: я перепрыгнул через барьеры и прополз под сеткой, но уже к середине дистанции начал чувствовать